слезы так грубо, что они оставили красные следы на ее щеках. ― Они получают тысячи за то, что мужчины посещают нас. Снова и снова, снова и снова, Ром. До этого ее собственная семья продавала ее годами. Мир в жопе. Я не буду звонить в CPS, не буду звонить никому, кому не доверяю. У меня есть друзья. Они приедут за мной.
― Если твои друзья, Джаред и…
― Ром, ты хочешь взять меня к себе? ― Она посмотрела на меня, пронзив одним взглядом, как будто это был вызов, как будто она знала, что я скажу «нет».
Я отшатнулся от ее вопроса, как от крови. Она не могла жить со мной. Я только что убил человека голыми руками в доме, где она жила. И был тем, кем меня сделала мафия: монстром и никем больше.
― Я тебе не подхожу, Клео. Я погублю тебя.
― Тогда позволь мне идти туда, куда мне нужно. Где бы я ни приземлилась, буду в большей безопасности, чем когда-либо была с мертвецом. Может быть, я была слишком молода, чтобы сделать другой выбор, но я все еще задаюсь вопросом, должна ли была это сделать.
* * *
Больше она мне не писала.
Я тоже не мог написать ей, поскольку у меня не было ее местонахождения, только отрывочные сведения из некоторых звонков, которые делали Марио и ребята. Я управлял своим баром, стараясь не участвовать в собраниях. Когда Марио нуждался во мне, он звонил.
Я совершал убийство за убийством. Сегодня вечером это было быстро. После пары пропущенных ударов он бросился на меня, надеясь перехитрить силой.
На этот раз мне нужна была эффективность, даже, несмотря на разочарование и потребность в пытках. Мы узнали, что он торговал женщинами через бизнес, который мы помогали ему поддерживать на плаву. Он заслуживал избиения, но вместо этого я быстро лишил его жизни.
Марио Арманелли, глава семьи, хотел провести позднюю семейную встречу. Мои планы по пыткам и страданиям должны были быть применены к тем, кто помогал торговцу людьми.
Я перешагнул через тучного лысеющего мужчину, нажимая и удерживая цифру три на своем телефоне.
― Работа закончена. Позаботься о беспорядке. Я облегчил тебе задачу, никаких красных пятен.
Серджио вздохнул в трубку.
― Спасибо, Ром.
Я повесил трубку и повел свой грузовик по прохладному ночному воздуху с опущенным окном. Свернул в боковые переулки и затерялся в море зданий. Одна дорога вела к другой, пока не показалась старая фабрика, которой владела наша семья. Массивный гараж скрывал большинство наших машин, и один из парней сразу же открыл его, увидев мое приближение.
Прошло много времени, с тех пор как я занял свое место по правую руку от Марио Арманелли. Я был молодым младшим боссом, но заслужил свое место. Защищал его жизнь и решал проблемы.
Я кивнул нескольким знакомым лицам, выходя на открытое пространство, где, должно быть, раньше размещались большие ящики. Теперь у нас был дорогой круг роскошных стульев на цементных плитах, и все они стояли лицом к центру. Ржавый металл этого складного стула видал лучшие дни, как и люди, которые на нем сидели. Один из молодых членов клуба протащил его в центр комнаты, и он громко заскрежетал по земле, привлекая внимание всех присутствующих.
Эти импровизированные встречи всегда заставляли всех нервничать и быть начеку. Никто не знал, кого босс собирается вызвать на середину: на горячее место, электрический стул мафии, на который вы никогда не хотели попасть.
Марио похлопал меня по плечу, когда я сел рядом с ним.
― Мой мальчик. Спасибо за легкую уборку. Серджио стареет. Фрэнки нет в городе, но мы должны привлекать его чаще, чтобы помочь Серджио.
Я пожал плечами.
― Все в порядке. Хотел прийти вовремя. Не каждый день на нас сваливается встреча. У кого проблемы?
Марио хмыкнул и покатал на пальце толстое золотое кольцо. Его оливковая кожа морщилась вокруг кольца, износилась от возраста и многолетнего напряжения. Управляя мафией и держа своих бизнесменов в узде, этот человек был занят.
И я тоже. Я делал грязную работу. Самую грязную из всех. Убивал людей, которые больше не были нужны Марио, которые не подчинялись нам, которые переступили черту.
Всего год назад один человек настолько переступил черту, что Марио был бы мертв, если бы я не вмешался и не спас его в нужный момент. Никто этого не предвидел. Кроме его правой руки, моего отца.
В ту ночь мы с Марио плакали. Он плакал, как будто потерял брата, а я плакал, как будто потерял отца.
Потому что так оно и было.
Жизнь в нашей семье была опасным делом. Ирландские, Русские и Албанские семьи искали слабое место. Они нашли его у моего отца, но не ожидали, что я смогу преодолеть этот разрыв. Марио Арманелли продолжал жить как Чикагский Босс, но после той ночи он изменился.
Ему нужны были новые пути для мафии, и он усилил свою команду, держал меня рядом и начал снова объединять итальянские семьи.
Марио сжал мое плечо, а затем слегка встряхнул его.
― Это не ты, ― усмехнулся он. ― Только не ты, сынок.
Я закатил глаза от того, что он даже упомянул, что это мог быть я.
Никто не вставал между нами. Я жил в семье под руководством моего отца с самого раннего возраста. Моя мать рано оставила меня отцу, или он забрал меня у нее ― я не был уверен, что именно. Но не удивился бы, ни тому, ни другому. Я никогда не спрашивал, потому что он никогда бы мне не сказал. Ему не было дела до тонкостей воспитания. Он был безжалостным, холодным и злобным. Это делало его хорошим в том, что он делал. И это научило меня тем же навыкам.
Он никогда не ограждал меня от своей работы. К четырем годам я видел, как убивают человека, а к шести годам умел обращаться с оружием. К двенадцати годам я уже отнял жизнь и знал, как заглушить их мольбы, когда они умоляли об этом.
Это делало меня идеальным человеком, чтобы вступить на эту должность, вступить в этот образ жизни.
Вот только я не был своим отцом. Я наладил связи. Побеждал свои эмоции, разбивал их в пух и прах, когда это было нужно для семьи. И я верю в это.
В семью. В моего отца.
Я верил в мафию. Потакал своему образу жизни, потому что
