— Так давай, ещё повернись, и без спешки, — командовал он.
Я морщилась и медленно переставляла босые пятки по мокрой каменной плите — такими во дворе Даттона была выложена дорожка от дома к подсобке. Струя хорошенько выполоскала мои волосы, распущенные по просьбе спасателей. Затем поток принялся шнырять вверх-вниз в промежутке между ягодицами. Я гневно обернулась, вызвав бурю развесёлого мужского хохота.
Приятно видеть, что даже на столь опасной работе люди находят маленькие радости.
Поодаль, на садовой скамейке приходил в себя Лисан. Его окурили до слезотечения, но не раздели полностью, попросили только снять сюртук, чтобы удобнее перевязывать руку. Собственно, этим сейчас и занимался брат-лекарь, присевший рядом.
Через садовую калитку вошёл ещё один брат ордена.
Высокий, широкоплечий, в сюрко поверх кольчужной рубахи. Левая рука его, затянутая в перчатку из бычьей кожи, покоилась на навершии меча с простой крестовиной. Шлем с бармицей и наносником он нёс, прихватив сгибом локтя, так что густые, очень светлые волосы развивались львиной гривой. Лицо его обветрилось от частых вылазок за городские стены и даже за пролив. Мужественный подбородок порос чёрной бородой. Агатовые глаза быстро нашли меня, но прочитать хоть какие-то эмоции на лице Адана не получилось.
Полубратья сразу же перестали давить на рукояти качалки и вытянулись по стойке перед паладином. Бряцая кольчужными звеньями, тот неспешно подошёл, смерил всех суровым взглядом. Я скрестила руки на груди, прикрывая пикантные подробности своей анатомии: негоже брату видеть сестру в столь неподобающей обстановке.
— Осса... — выдохнул он со смесью боли и раздражения.
— Крысы. Они ели его, — коротко сообщила я.
И получила в ответ столь же лаконичный кивок.
— Если санитарные мероприятия закончены, выдайте ей плед, — Адан повернулся к троице. Меня больше не удостоил ни словом, ни взором. После гибели мамы отношения у нас разладились и вряд ли уже направятся.
Я приняла шерстяной плед, немедленно поданный одним из полубратьев, и закуталась в колючий кокон, пуще прежнего ощутив, насколько околела. Адан подошёл к двоим другим паладинам — таким же ратникам в кольчугах и начищенных щитках по рукам и ногам. Никто из них не счёл ситуацию достойной полного латного облачения.
Ко мне подошёл брат-лекарь в балахоне с откинутым капюшоном. Как и прочие члены Ордена, он не носил височную косицу, но срезал её вовсе не в знак скрепления супружеских уз. Все братья, кроме паладинов, имеют духовный сан азариев, так что приносят обет безбрачия.
Стоит ли говорить, что на полубратьев он не распространяется? Сейчас они занялись перетаскиванием вёдер с водой от колонки во дворе, наполняли заново медный бак на повозке и засыпали в него травяной порошок.
Похоже, здесь зальют всё, что только можно.
— Как себя чувствуете? — мягко поинтересовался врачеватель, жестом приглашая меня на скамейку к Лисану. Тот выглядел бледным и понуро склонил голову, подперев лоб здоровой рукой. — Тошнота, головокружение?
— Нет, — сглотнула я, оставляя мокрые следы подошв на каменных плитах дорожки. — Просто пить очень хочется.
— Да, да, конечно. Дуг, сбегай в трактир на соседней улице, принеси пострадавшим чаю или другой безалкогольный напиток, — велел он молодому послушнику в похожем балахоне, — негоже мешать лекарства со спиртным.
— Да не нужно, — запротестовала я. — Спросите господина Равника, он ждёт за оцеплением, это мой отец, у нас тут лавка в соседнем доме...
Юноша кивнул в благодарность за экономию своего времени да поспешил к калитке, где его обстоятельно окурили и лишь затем выпустили из рассадника заразы. Наставник этого молодца тем временем поставил на колени большой саквояж. Из его недр появилась склянка с плотно притёртой пробкой. Не с первой потуги, но выдернуть её у немолодого мужчины получилось.
— Вот, примите прямо сейчас, — подал он бутылёк мне. — Этот эликсир поможет справиться с заражением, если оно успело проникнуть в ваш организм. Своевременная помощь — залог благополучного исхода. Впрочем, вы наверняка уже знакомы с процедурой. Осса Равник, верно? Наверное, вы меня не помните, я брат Алистер, девять лет назад мы уже встречались при столь же трагичных обстоятельствах.
— Нет, — качнула я головой. Мокрые волосы липли к шее, как водоросли. — Тогда обстоятельства были намного трагичнее.
— Ах, да, верно, — кивнул он и погрустнел. — Очень жаль вашу матушку. Простите, если разбередил старые раны.
— Ничего, — я приняла лекарство и запрокинула голову, высасывая его до донышка. И чего он там про несовместимость с алкоголем говорил? Эта травянистая горечь и так на спиртовой основе приготовлена.
— Лисан, ты как? — повернулась я к дрожащему рядом парнишке.
Тот сдержанно кивнул и продолжил нервно догрызать ноготь.
— Господин Бивин тоже принял эликсир, но, боюсь, ему предстоит пережить несколько неприятных дней. — От этих слов молодого чародея снова передёрнуло.
— Эта крылатая дрянь заразила меня личинками, — пробормотал Лисан глухо и поник в плечах. Его здоровая ладонь легла на перебинтованную.
— Не волнуйтесь, молодой человек, — принялся успокаивать лекарь. — Личинки могут развиваться только в присутствии гнили. Ваш организм не станет превращаться в питательную субстанцию, так что они вскоре погибнут.
— Да знаю я! — огрызнулся начинающий чародей. — Несколько дней первоклассной агонии — и порядок. Милка с ума сойдёт...
Я ободряюще потормошила его за плечо, а брат-лекарь достал из недр балахона кисет с лирокрасом — горькой понюшкой — и предложил нам. Мы отказались, а он придался вредной привычке вперемешку с
