было настоящим, и даже подпись и печать лейтенанта Самуэльсона были подлинными. И все, что в нем написано, было правдой. Билл специально выпросил письмо у командира, выйдя из лазарета, чтобы к нему не цеплялись гарнизонные патрули, а заодно не мешали иногда вести дела в личных интересах лейтенанта.
В бумаге не было ни слова лишь о том, почему Билл был здесь, под Рио-Гранде. И, разумеется, о том, что лейтенант уже три недели ничего не знал о местонахождении Билла.
— Ничего себе! — воскликнул младший.
— Второй батальон рейнджеров, — повторил старший. — Знаю их. Разве он сейчас не вместе с армией Скотта?
— Я как раз оттуда, — сказал Билл.
На этот раз удивились оба.
— Ого, — сказал старший. — Это семьсот или восемьсот миль?
— Семьсот.
— И ты их проехал один на этой телеге?
— В общем, да.
— А для чего?
— На этот вопрос я, извините, ответить не могу, — твердо заявил Билл. — Секретность. Расскажу только в Сан-Антонио.
И добавил:
— Знаете, есть такие дела, для которых хороши отставные сержанты, но не действующие.
— Разведка? — с пониманием прищурился старший.
— Типа того.
И Билл так и не смог решить, чего было больше на лице рейнджера — уважения или иронии.
— Ну что же, если не можешь об этом рассказать... — протянул старший.
— Сожалею, — сказал Билл, глядя ему в глаза.
— ... тогда выпей с нами кофе и расскажи новости с фронта.
— С удовольствием. Только мои новости запоздали на три недели.
— К нам и дольше не доходят.
Билл покинул пост через три часа, за которые ему пришлось пересказать все сводки и новости и обсудить личных знакомых. На пятом общем знакомом Билл подумал, что, пожалуй, из Техаса придется уезжать — во избежание кривотолков.
— В Матаморосе безопасно, там наши, — напоследок сказал старший. — Если поторопишься, завтра будешь там.
Когда Билл уехал, двое рейнджеров некоторое время смотрели ему вслед.
— Бывает же такое, — хмыкнул младший. — Одни приезжают — и в первую неделю ловят пулю прямо здесь, на Рио-Гранде. А другие едут сотни миль по вражеской территории — и ни царапины.
— Везунчик этот большой Билл, — ответил старший.
*
Когда в банк вошёл этот покрытый пылью рослый человек в пропотевшей, некогда белой рубашке и с мешком за плечами, Дик Торстон достал из ящика заряженный револьвер и положил рядом с собой. Так могло и ограбление начаться.
Человек налил себе воды из кувшина на столике и жадно выпил. Вытер пот со лба, размазав пыль по лицу.
— Что вам угодно, мистер?.. — поинтересовался Дик.
— Роджерс, — сказал тот. — Уильям Роджерс. Я хочу разменять деньги и арендовать банковскую ячейку для хранения.
Откладывать револьвер Дик не спешил, но немного успокоился.
— Что будем менять, мистер Роджерс? — уточнил он.
Пыльный человек пошарил в своем пыльном заплечном мешке и вытащил небольшой полотняный мешочек. Тоже когда-то бывший белым. Развязал узел и бросил его на стойку перед решеткой, отгораживавшей работника. Мешочек брякнул. Несколько жёлтых неровных колечек высыпалось на струганую поверхность стойки.
Военная добыча, подумал Дик. Вот и весь результат войны для кого-то, в пригоршне умещается. Это вам не офицеры, которые добро ящиками вывозят. Впрочем, этому ещё повезло. Мог вернуться без денег и без ноги, например. Он достал весы, установил их и принялся взвешивать неровные, странно выглядящие украшения. Даже не понять было, серьги это или тонкие браслеты, или оно в волосы вставлялось. Совсем непохоже на обычные мексиканские изделия. А впрочем, не все ли равно, что в слитки переплавлять? И незачем думать, с кого оно снято...
Пыльный мужчина снова налил себе воды. Казалось, он никак не может напиться. По его виду можно было подумать, что он проехал весь Техас, прежде чем сюда зайти.
Да ну, глупости какие.
Дик закончил подсчёты и полез в сейф за деньгами для мистера Роджерса, но револьвер не отложил. Почему-то с оружием было спокойнее рядом с этим клиентом.
Уходя, пыльный Роджерс повернулся в дверях и спокойно сказал:
— Посоветуйте, где в городе шьют хорошие рубашки.
…А что было в пыльных мешках, спрятанных в арендованный сейф, Дик так и не увидел.
