сказал Крис лениво. — Туда паршивцу и дорога. Но насчёт договориться...
— Нам сотни миль по треклятой Мексике ехать. Я говорю по-испански, а ты? Так, слова связываешь, объясняешься насчет табака и переночевать. Ты не отболтаешься без меня от мексов с оружием. Тебе даже дорогу будет трудно узнать. Особенно здесь, в глуши.
Крис молчал.
— Ты знаешь, что я прав, — напористо продолжал Билл. — Мы нужны друг другу, партнёр. С кем будешь меняться по ночам, чтобы караулить? С кем отстреливаться от мексов, если они вдруг захотят пошарить в телеге у гринго? И кто будет объясняться с нашими, как не я? Я сержант, а тебя могут и за дезертира принять! Не дури, партнёр. С нами двумя все будет в порядке, а один ты не справишься...
Крис хмыкнул. Он сомневался. Револьвер в его руке не то чтобы дрогнул, но опустился немного.
Билл выстрелил.
И отпрыгнул вправо, перекатиться, но споткнулся и полетел на землю. На груди Криса мелькнуло красное пятно, пуля свистнула у головы, а потом Билл врезался локтем в камни, взвыл, но изготовился стрелять дальше трясущейся рукой.
Но было тихо. Крис опустил револьвер, привалился тяжело к стволу дерева — и сполз на землю.
— А я один — справлюсь, — закончил Билл.
Он приподнялся и снова прицелился. Но нужды в этом уже не было. Крис был мертв, как бревно.
Орала какая-то птица на соседнем дереве. Зверски саднил локоть. Оказалось, Билл рассадил его в кровь. Рукав висел лохмотьями, а кое-где и кожа. Кое-как он промыл ссадины сперва водой, затем вынул флягу из мешка, плеснул на раны виски. Оторвал лохмотья от рукава, чтобы не прилипали к содранному.
Лошадь шарахнулась было от выстрелов, но уже успокоилась и объедала сухую траву, где могла дотянуться.
Криса Билл даже усадил поудобнее, после того как снял с него пояс с кобурой.
— Тебе он больше не пригодится, партнёр, — объяснил зачем-то Билл, — а мне — очень даже.
Встал напротив, закурил. Рука еще немного дрожала.
— И какого хера ты все испортил? Мы же так хорошо начали! – вдруг громко спросил Билл. — Теперь из-за тебя, урода, мне в одиночку переть до Техаса. Вот что стоило не махать пушкой? Я бы тебя не тронул! Я говорил, что мне нужен напарник!
Поскольку Крис молчал, Билл продолжал распаляться, расхаживая туда-сюда:
— Ублюдок! Тупица! Как мне теперь одному ехать через всю Мексику? Переть через границу, одному договариваться с военными, если встречу! На кого я теперь телегу оставлю? Кому тут довериться? Не тебе же, дерганому идиоту! — он остановился над Ларри, помедлил и тоже отволок его к дереву. Прислонил с другой стороны от Криса.
— А ты вообще меня достал! — сказал он Ларри. — Дёргался, болтал, пыхтел, спать мешал! Грабли свои совал вечно под сено, разворошил все! Ну кто себя так ведёт в серьезном деле? Куда ты сунулся, дубина недотесанная, трус паршивый! Сидел бы в салуне с виски, жив бы остался! Чуть не сдал нас бандитам в той деревне! Ты балласт, тупой балласт и недоделанный кретин! И я кретин, что не раскусил тебя сразу! Пожадничал, пригласил третьего! Чтобы была команда, а не просто двое бродяг... Ошибся я с тобой, дубина.
С Ларри он тоже снял пояс с револьвером и патронами, зашвырнул в телегу.
— А ты, — сказал он Крису обиженно, — ты меня подвёл. Я тебе доверял! Ну, почти. И уж точно поделил бы по-честному все с тобой напополам. Сам виноват, что схватился за пушку! Ну и сиди тут, пока не облезешь.
Поколебавшись, Билл накинул на голову Криса его пыльное пончо. Потом надвинул шляпу на лицо Ларри. Сходил к телеге, принес лопату и принялся в стороне от дороги копать яму. Но земля оказалась твердой и неподатливой. Старая лопата скрежетала по камням, а дело почти не двигалось. Билл приналег посильнее, раздался сухой треск, и древко развалилось. Гвоздей под рукой не было, проволоки тоже. Посмотрев на дело своих рук — даже не яму, а кое-как расковырянный квадрат земли — Билл только плюнул и зашвырнул лопату в кусты.
— Не судьба, — сказал он философски. Достал ещё одну дешёвую сигару, закурил. Вдруг что-то вспомнив, он обшарил карманы партнёров и забрал у них табак и остатки денег.
— Мне пора, — сказал Билл сидящим уже с телеги. — Не держите зла, парни. Я бы по-честному вас похоронил, если бы не чертова лопата. — И дёрнул поводья, посылая терпеливую лошадь вперёд.
В ближайшей деревне он купил досок и гвоздей. А отъехав подальше, настелил на телегу второе дно поверх первого. Между слоями досок спрятались расплющенные, насколько можно, мешки золота. Не лучшая в мире маскировка, надо было признать, но, если не приглядываться, телега казалась самой обычной. Так же, как возница, если не приглядываться, выглядел обычным пыльным местным крестьянином, пусть и непривычно рослым.
Главное, меньше беспокоиться, говорил себе Билл по вечерам, ложась спать в телеге и щупая в кармане золотую монету. Каждый день приближал его к Техасу.
И к нему не приглядывались почти до самой границы.
Он уже не ожидал здесь кого-то встретить. Деревеньки остались позади. Миля за милей вокруг тянулись равнины и невысокие холмы, поросшие рыжей травой – леса не росли на этой сухой и скудной земле к югу от Рио-Гранде, только кусты ниже человеческого роста, зеленевшие весной после дождей. Дорога шла от русла к руслу и от колодца к колодцу, вот и все мерки здешних мест. Несколько раз ему навстречу попадались одинокие путники, кто на мулах, кто на ослах, и только.
А Биллу было тревожно.
Он понял, почему, когда на дороге появились всадники, один за другим выезжая из-за коварных зарослей, и времени вдруг сделалось очень мало. Ещё один появился, и ещё — и вот их уже дюжина вооруженных мужчин в ярких пончо, на рослых лошадях и с хорошими седлами. У одного седло блестело от серебряных гвоздиков и сверкали бляхи на лошадиной сбруе — вожак.
А у Билла против дюжины ружей только два револьвера, и ещё один валяется в телеге, потому что третьей руки нет.
Он отвёл кобылу и телегу с дороги, как сделал бы любой крестьянин при виде вооруженной банды, в надежде, что обойдется. Оно даже поначалу обходилось — всадники
