сверкали своей чешуей на солнце не менее ярко, чем кристаллы на окружающий пруд деревьях.
— Когда ты ел в последний раз, мечник? Я слышу вопли твоего желудка, как если бы звал тебя сам, перекрикивая прибой белой реки. — Ши шел рядом и как обычно — ругался. — Если ты будешь забывать есть, то рука тебе уже не понадобится. Я могу вылечить болезнь, но не лечу от глупости. У меня есть чем утолить твой голод, Мастер. Есть кое, что для того, чтобы убрать боль из твоего тела, но нет ничего для твоего ума. — Я шел рядом и улыбался. Я любил его воркотню. Любил его маленький домик. Любил его очаг, на котором всегда пыхтела паром бронзовая пузатая кастрюлька коричневого риса. Гостей у Ши было мало. И ему нравилось смотреть, как едят приготовленные его умелыми руками блюда, нечастые гости. Сам Ши никогда не принимал участия в трапезах. Еда была ему не нужна. В теле Вечного Ши никогда не стучало сердце, и в нем никогда не было крови.
Мы подошли к его дому. Я привязал Мальву к протянутой вверх руке небольшого каменного изваяния. Ши, не смотря то, что был богом, имел некоторые странности, и я даже умилялся над ними. Он говорил, что его дом охраняют духи и для того, чтобы не гневить их, нужно дать им убежище в этих гранитных статуях. Мы вошли в его жилище, и я сразу почувствовал, что-то неясное, невнятное и непонятное. Словно глаза застилала дымка. Внутри не было того ощущения уюта и тепла, которое бывало здесь когда то. Но вроде бы все оставалось неизменным. Низкие скамьи. Тот же очаг с пыхтящим котелком над желтыми языками пламени. Травы и специи, развешенные на тонких веревочках по потолочным балкам. Бамбуковые колокольчики, которые низко позванивали под легкими порывами едва ощутимого ветерка. Я остановился. Остановился потому, что Ши перестал ворчать и ругаться. Он, стоял, выпрямив спину, и поглаживал ладонью круглую лысую голову. Стоял перед дверью, которая выводила на задний двор с прудом для цветных карпов. Стоял и почему то не решался выйти через нее.
— Ты потерпишь с ужином, Мастер? — Ши, перестал быть тем, каким я его знал. Теперь он был богом первого перехода, а не внесистемным иерархом. Врачом, боровшимся за жизнь и здоровье пациентов, кем бы они ни были. У внесистемных иерархов была своя правда и однажды она спасла жизнь моей матери Великой Хельге, а значит и мне. Да… Я, конечно же, расскажу об этом. Позже, а пока…
Да, Ши, разумеется. — Я снял перевязь с клинком и шлем. Здесь они были совершенно бесполезны. Положил на деревянную изрезанную драконами скамью, и пригладил отросшие волосы.
— Тогда пошли. — Ши толкнул дверь, и мы вышли из теплого полумрака его дома на задний двор. Ши повернулся ко мне лицом. Протянул руку к пруду — Смотри. — Карпы были мертвы. Некоторые из рыбин еще шевелили хвостами. Но большинство плавали, подставив солнцу желтые животы. Пруд Ши был особым местом и не простым местом. Карпы были не просто рыбами. Как канарейки у горных добытчиков в шахтах они предвещали беду. Своей смертью успевали предупредить остальных о том, что если горняки не покинут опасное место — они погибнут. Для нас безопасного места больше не существовало.
— Весы? — Осторожно спросил я, надеясь на какое-то чудо. Ши так и не ответил. Он пошел скорым шагом по извилистой тропке, почти заросшей травой, к маленькому, сложенному из грубого камня зданию. Внутри на огромном валуне, защищавшем измерения от возможных колебаний почвы, на тонкой витой штанге стояли весы. На одной чаше была стеклянная колба, наполненная черным дымом, на другой огромный, размером с кулак, драгоценный камень. Весы не были уравновешены. Плоская, разрисованная знаками длинная стрелка, показывающая отклонение, указывала на цифру семь.
— Когда стрела покажет десять, Мастер, даже я ничего уже не смогу сделать. Сейчас я трачу все свои силы на то чтобы удержать ее в этом положении.
— Ты сказал об этом Эо?
— Она знает. Нет ничего из того чтобы не увидели ее тысяча глаз.
— Сколько у нас времени, Ши? — Ши пытливо посмотрел своими раскосыми глазами мне в лицо, улыбнулся, снова приходя в обычное, ворчливо-заботливое состояние.
— Ровно столько, мечник, сколько ты сможешь его у нее выпросить. Ты прожил три жизни. Ты делил постель с Дианой. Ты знаешь толк в девах. Может быть, Эо станет твоей четвертой жизнью? Кто знает. А теперь пошли. — Ши быстро пошел к своему дому и как обычно продолжал ворчать. — Спаситель Терры может пасть от того что Ши не накормил его. — Его сарказм был наигран. И я, разумеется, знал почему. Жизнь оставалась жизнью только тогда когда находилась посередине между полным, абсолютным порядком, который был заключен в драгоценном камне и абсолютным хаосом — черным дымом в стеклянной колбе. Стрела была смещена в сторону хаоса. Это означало то, что силы, которые делали Терру Террой, таяли как снег под ярким весенним солнцем. Ши удерживал равновесие, и поэтому его призыв был абсолютно безоговорочным, он не мог бесконечно латать дыры мироздания, через которые, прорывалось инферно, хаос, разрывающий Терру на куски. Оставалось непонятным одно — как могу спасти Терру я?
Мы быстро дошли до жилища Ши. Он усадил меня на пол перед низким столиком. Положил в круглую миску целую гору риса, обильно посыпал его пахучими травами и воткнул мне в кулак две деревянные палочки.
— Ешь. Я буду кормить тебя до тех пор, пока твой желудок не перестанет урчать. Даже если ты лопнешь. — Он нахмурился. Поставил передо мной плоскую чашку дурно пахнущего черного настоя. — Это от боли, Мастер. — Ши присел рядом. — И не крути носом. Мои лекарства всегда неприятны на вкус. — Я вспомнил его серебряные иглы и благодарно кивнул. Выпить эту дрянь было проще, чем часы крутиться ужом под беспощадными руками Ши. — Ну а пока твой рот и желудок занят, я могу предположить, что мозг остался свободным. — Я кивнул. То, что готовил Ши, было настолько же беспощадно вкусным, насколько беспощадно злыми были его серебряные иглы.
— Ты, много не знаешь, Мастер. И сейчас пришло время об этом узнать. Может быть это поможет тебе… Да, Мастер, у богов нет рук кроме рук людей. Кроме того у Вечного Ши нет того что есть у Мастера, даже, если он забывает что это у него есть. — Он положил ладонь себе на грудь. — Ответы придется, скорее всего, искать этим. Ну, а пока ешь и слушай. Слушай
