моей матери, то есть Наэр, никогда не был богат. Точнее всё было наоборот. Вы думаете она просто так из Ирландии уехала? Откуда у дяди вдруг взялось состояние?
— Ты это помнишь? — спросила Цецилия.
— Да, я это помню. К тому же, наверняка у дядюшки есть куча других родственников, в том числе его собственных детей.
— Но тебе ведь прислали извещение о его завещании, — возразила тетя.
— Честно говоря, я бы ни на что не рассчитывал. Но, с другой стороны, почему бы не прогуляться?
Мы вернулись домой. Тетушка пошла проверять как там приёмыши справляются с хозяйством. Я поднялся в свою комнату, сменил повседневную одежду на один из костюмов, в которых обычно бывал на конных выставках или на сделках, связанных с продажей лошадей. Чтобы ни у кого из покупателей даже мысли не возникло, что они имеют дело с простым деревенским парнем.
Я вышел на улицу, распахнул ворота гаража.
Мотор заурчал мягко и негромко как большой сытый кот. Я сидел в салоне и чувствовал себя очень странно. Как я уже вчера заметил, дизайн салона отличался от дизайна любых остальных машин. Что-то с этой машиной было не то. Но я решил, что разберусь с этим позже. И без того в голове гора вопросов без ответов.
Я добрался до Эмдена за пятнадцать минут, хотя вёл неспеша. Поставил машину на гостевую стоянку Управления полиции по делам магии и, достав из кармана визитку вчерашнего полицейского, направился на проходную. Дежурный позвонил куда-то и, кивнув, сообщил, что меня ждут.
Поднялся на лифте на третий этаж, постучал в указанный мне дежурным кабинет.
— Заходите.
Внутри почти все пространство оказалось заставлено коробками. На трех столах пять сотрудников перебирали папки, сортировали, перекладывали в другие коробки.
— Эгихард Райнер? Едва узнал вас, — в голосе вчерашнего полицейского послышалось удивление.
Он оторвался от дел, подошел к своему рабочему столу, поглядывая на меня с недоумением.
— И вы тоже? — поинтересовался я, поняв, чего он меня так пялится.
— Что? А… простите, — он смущенный на пару секунд отвернулся, чтобы отыскать на столе какую-то папку. — Вы — просто разрушаете стереотипы. Вчера видел вас в черном дождевике и в накинутом на голову капюшоне… А тут… Кстати, сегодня ветрено, а вы совсем налегке.
— Люблю белые рубашки и светлые костюмы, ничего не могу с собой поделать, — с издевкой в голосе произнес я. — И я на машине.
Я покрутил в пальцах брелок. Он не мог не заметить какой. Внутри меня росло раздражение. Булле словно ожидал, что я приду к нему пришибленный вчерашними событиями.
Он негромко прокашлялся. Извлек из одного ящиков урну и, поставив на стол, пододвинул ко мне.
— Это что? — спросил я.
— То, что я вам вчера обещал отдать.
— Почему одна?
— Вероятно, я должен вам принести извинения. Но сейчас у нас много поправок в законе. Согласно новым статьям прах родственников помещается в одну урну.
— Но они не были родственниками.
— Дети из одной приемной семьи приравниваются к родственникам.
Я уставил на него потяжелевший взгляд.
— Я прекрасно понимаю вас, Эгихард.
Продолжая смотреть полицейского, я думал, что он как-то странно себя ведет. Излишне вежливо. И виной тому точно не нарушение мной стереотипов и не цвет моих волос и одежды.
— Вчера я заехал в управление полиции Гретзиля, взял на вас характеристику. Последний раз бывал там лет восемь назад, до появлении вашей семьи. Думал, что городок зачахнет. Все было запущено, шлюзы плохо работали, из-за частых наводнений здания приходили в негодность, разрушались, на полях пропадал урожай, рыбацкие лодки гнили. Ваша семья — точнее, вы –совершили за всё время огромные финансовые вливания. Город сейчас не узнать. Даже поздним вечером это было видно.
— Это была инициатива тёти. Я просто подписывал чеки и, честно говоря, даже не знаю сколько было потрачено денег.
Про себя подумал, что, не хотел бы обнаружить в банке пустой счёт.
— Я могу идти? — я потянулся за урной.
— Ещё немного задержитесь, — остановил меня полицейский. — Вы больше ничего важного не вспомнили про вчерашние события?
— Нет.
— Жаль, — полицейский наклонился, поднял с пола какую-то коробку поставил на стол рядом с урной. — Как вы могли заметить у нас тут разбор архива. Я кое-что нашёл из ваших старых документов.
— Каких старых документов? — переспросил я, не понимая.
— Вы ведь перебралась сюда с юго-запада, из Швабии. Девятилетней давности показания вашей тёти изложены довольно путано. Что произошло несчастье, а она, как единственная отозвавшаяся родственница, стала вашей опекуншей. Уехали вы быстро из-за тех драматических событий. Часть документов была уничтожена, часть осталась в местном управлении. Тут вам выдали новое удостоверение личности. А остальные документы, которые досылались позже, просто складывали в архив и вас не информировали. Работавшие тут ранее сотрудники особо и не интересовались.
Я невольно напрягся. Какие еще документы моей семьи прислали?
— В связи с обнаруженными данными я вынужден выдать вам новое удостоверение личности вместо уже готового к вашему совершеннолетию нового документа.
— И какие же данные не совпадают с имеющими у меня в настоящий момент?
— Имя. И… это.
Из стола он извлек паспорт. Обложка его была черная, как беззвездная ночь. Тут явно не было никаких трех градаций серого, которые выдавались всем темным магам. Бледно-серый выдавался слабым магам. Среднего оттенка — магам посильнее и темно-серый — самым сильным, за которым был особый полицейский присмотр. Я и тётушка Цецилия являлись обладателями паспортов в самой светлой обложке. И тут вдруг — черный.
Наверное лицо у меня всё же вытянулась. А булле явно порадовался, что он наконец хоть чем-то меня пронял.
— Вы знаете, кому выдают подобные паспорта?
— Да, но… У меня нет магических способностей.
— Однако, они когда-то у вас были. И согласно им, вы не тёмный маг, а чёрный.
Мне на миг подурнело. Я прикрыл глаза ладонью, собираясь с мыслями. Какого чёрта вообще происходит? Я отнял руку от лица, посмотрел на полицейского.
— У меня не было никаких способностей. Никогда. Я с рождения пустышка. Это я помню прекрасно. И это, — я кивнул на черный документ в его руках, — ошибка.
— Вы не думали, что вам могли изменить память?
— Мне такое не раз приходило в голову. Но я не понимаю, зачем кому-то это
