этом не говорить. Теперь сам сможешь иметь с ними дела… У тебя были лучшие скакуны во всей Фризии. И если ты решишь восстановить табун, недостатка в покупателях не будет.
— Нет. Я собираюсь убраться из этого проклятого места. Не хочу тут сгнить.
Цецилия нахмурилась.
— Что будешь делать с домом?
— Вы знаете.
Цецилия опустила взгляд. Мне показалось, что у неё на лице промелькнуло разочарование. Думала, что я оставлю дом ей? Вполне возможно, она его заслужила, терпя меня девять лет. Но я сперва хотел убедиться, что с моим банковским счётом все в порядке.
— Так ты поедешь к дяде? — спросила она.
— Вероятно.
— Я бы хотела поехать с тобой.
Я поглядел на нее с недоумением.
— Давно хотела побывать на родине твоей матери, — пояснила она.
— С приемышами что? Всех с собой возьмете?
— Я что-нибудь придумаю.
— Как хотите.
— Завтра надо наведаться на побережье и посмотреть, осталось ли что-то от Геркулеса, — продолжила она между тем. — Может быть, я смогу найти магический след. И… Съездишь завтра в Эмдем в Управление?
— Да, мне всё равно там новый паспорт надо получить, — я поднялся и, перед тем как направиться в свою комнату, мрачно бросил: — Спокойной ночи, тётушка.
— Погоди… Я тебе ещё кое-что должна отдать.
Она протянула ключи. Я увидел болтающийся на них серебряный брелок. И в изумлении уставился на Цецилию. Она сдержано улыбнулась.
— Не ожидал, Эгихард?
Я взял ключи, полностью сделанные из черного металла, мрачно смотрел на поблескивающую в огненно-алых отсветах камина фигурку брыкающегося мустанга. Произнес с подозрением:
— Дайте догадаюсь. Вы заказали мой нелюбимый цвет. Черный, да?
По бледным щекам тетушки попозли алые пятна. Я вышел из дома, но скорее, не чтобы увидеть неожиданный подарок, а чтобы убедиться в том, что я прав. Распахнул двери гаража, включил свет.
В углу ютилась наша старая машина. А в центре блестел черный внедорожник. На передних крыльях сверкала серебром надпись «Бронко», под которой находился такой же серебряный, как на брелоке, брыкающийся мустанг.
Я заглянул внутрь через стекло. От заводской тканевой обшивки не осталось и следа. Салон внутри был отделан черными кожей и деревом. И даже руль, рычаг передачи и вся панель управления были переделаны. Я обалдело посмотрел на Цецилию. Наверное переделка обошлась едва ли меньше стоимости самой машины. А скорее всего, больше. И еще я был уверен, что Цецилия точно оплачивала всё моими деньгами. Она явно прочла это на моем лице.
— Знаю, что ты такую же купил бы.
— Спасибо.
— Бак полностью заправлен. И… на ней магическая защита от воров и вандалов. Ну, теперь точно спокойной ночи.
— Что за знакомства вы завели во Фризской Гильдии магов? — поинтересовался я.
Но Цецилия таинственно улыбнулась и ушла. Я ещё немного постоял, глядя задумчиво на машину. Потом, положил ключи в карман и, закрыв гараж, направился к себе.
Ночь вышла бессонная. Я всё прокручивал события прошедшего дня. Утром спустился в столовую невыспавшийся и хмурый. Приемыши уже заканчивали завтрак. Поприветствовав меня, они, выслушав распоряжения тёти, побежали заниматься домашними делами и хозяйством. Цецилия, глянув на меня, сварила крепкий кофе.
Пока я завтракал, Цицилия молчала, задумавшись. После того, как я поел, сказала:
— Идем на побережье. Я заказала лодку. Вечером уплывём. Ты как раз успеешь решить все свои дела в Эмдене. За домом и приемышами я уже нашла кто присмотрит.
— Быстро вы всё устроили.
Тетя пожала плечами. Спустя полчаса мы пришли на берег. Вода отступила на сотни метров, обнажив морское дно. Тучи давно разогнало ветром и поверхность ваттов заливало солнцем. Мокрый ил блестел, как зеркало, отражая пронзительно синее небо. Сегодня погода была в противоположность вчерашней — без единого облака. А метрах в двадцати от берега белел на солнце скелет.
Шлёпая по илу мы направились к нему. У дома за нами увязались несколько приемышей. Но мы оставили их на берегу и пошли смотреть останки бедного жеребца вдвоем с тётей.
Цецилия замерла над скелетом озадаченная.
— Ты слышал об агишках? — спросила она.
— Конечно я слышал, моя мать была ирландкой. Но…
— Ты вчера не подумал, что столкнулся с одним из них?
— Мне кажется, это был зачарованный конь. Агишки ведь обитают в Ирландском море. И я не слышал, чтобы они уплывали так далеко от дома и выходили на чужие побережья.
— Однако, всё указывает, что это агишки. То, как один из них украл табун, обратил лошадей в себе подобных, и вел себя враждебно…
— То есть, вы уверены, что они родом оттуда, куда мы собираемся сейчас ехать? — я перевёл взгляд со скелета на тётю. — Так может быть самолетом всё же будет безопаснее?
— Я… я боюсь летать…
— Боитесь летать? — я недоверчиво посмотрел на неё.
Цецилия вдруг что-то заметила. Вытащив из своей ведьмовской сумочки длинный пинцет и колбу, она склонилась над лошадиным черепом. Хрясь и в зажиме пинцета оказались выдранные зубы.
— Хм, никогда такого не видела, — произнесла она задумчиво. — Смотри, будто кислотой разъело все передние зубы до половины.
— Ничего себе, — я попытался как можно искреннее удивиться.
Тётка посмотрела на меня задумавшись.
— Слушайте, ну не из-за меня уж точно, — добавил я. — Он через куртку и дождевик не прокусил бы никогда, насколько сильно он ни был бы заколдован. Может, у него, хм, аллергия на поливинилхлорид?
Цецилия только возвела очи к небу. Забросила зубы в колбу, запечатала ее пробкой и положила в сумку.
— Пойдемте уже, через двадцать минут начнется прилив, — поторопил я, чтобы избежать продолжения разговора.
— Да пора. Эгихард, а в Эмдене купи, пожалуйста, нашего традиционного чая.
— Чая? — я уставился нее.
— Он исторически в Европе у нас тут появился.
— Вы что? Гостинцы собрались покупать? Моему умирающему дяде? Которого я никогда в глаза не видел? Может быть, этот старый черт уже копыта откинул.
— Эгихард!
Цецилия взглянула на меня с упрёком.
— Вам что его жалко? Вы же его тоже никогда в жизни не видели.
— Напоминаю, что у него огромное состояние. Замок в отличном состоянии, участок земли около Корка и соответствующие финансовые счета. Относись к нему с уважением, когда мы туда приедем.
Я смотрел на Цецилию недоверчиво.
— Как я уже говорил, род
