здравствует Ленин! - ответил ему могучий крик полутораста голосов.
Кукель потянулся к машинному телеграфу. Стрелка, звякнув, остановилась на словах «полный вперед».
«Керчь» развернулась и, высоко держа на мачте красный флаг, пошла прочь от Новороссийска. Она держала курс к берегам Кавказа.
8. ИХ СТАНОВИТСЯ ТРОЕ
Санька не пожелал оставаться на «Карчи». Он хотел вернуться к Ноздре, на родную базу. Когда они с Житковым подгребли туда, оказалось, что Ноздра был занят важным делом - готовился уничтожать самолеты, чтобы они не достались белым. Мальчики молча принялись помогать летчику. Запылал первый аппарат. Они оттолкнули его от берега. Второй, дымясь и разбрасывая снопы искр, покатился вместе с тележкой по слипу.
Последний самолет Найденов и Житков отвели подальше от пожара. Баки подожженных машин глухо рвались один за другим. К небу взлетали языки ярко-желтого пламени и столбы густого черного дыма.
И вот они стояли втроем у единственного уцелевшего гидросамолета - огромный сумрачный Ноздря и двое пареньков, измученных переживаниями последних суток. Мальчики казались совсем маленькими и беспомощными радом с великаном-матросом. Но так же, как и он, они были готовы, если понадобится, снова и снова итти в борьбу друг за друга, за корабли и самолеты, за оружие и боеприпасы, которые нужны молодой Советской республике и которые нельзя отдавать в руки ее врагов,
- Куда ж теперь? - спросил Ноздра.
- За ними! - Найденов «махнул рукой в море, в ту сторону, где исчезли на горизонте дымки «Керчи».
- Лучше бы вам тут оставаться, ребятки, - ласково сказал Ноздра.
- Оставаться? - изумленно воскликнул Найденов. - Без вас? - спросил Житков.
- Пора вам кончать войну, - сказал матрос. - Не ваше это, не ребячье дело.
- Какие же мы ребята, Иван Иванович? - с обидой произнес Найденов. - Не для того мы на флот шли, чтобы нюни разводить. Пашка в бой на корабле ходил - настоящий моряк. А я… - Найденов исподлобья поглядел на Ноздру. - Вы не глядите, что я подмастерье. Я летчиком буду, красным, советским, летчиком Ленина. Немцев буду бить, белых бить буду…
- Ишь ты! - усмехнулся Ноздра.
- Верно говорю, Иван Иванович. Вот вам моя рука. - Санька протянул матросу свою израненную руку. - Куда вы, туда и я. И Пашка с нами. Верно, Паш?
На палубе «Керч» матросы и офицеры стоили в молчании, с обнаженными головами. Никто не шевелился. Угрюмы были лица.
Житков «молча протянул и свою руку и с: размаху шлепнул ею по широкой ладони Ноздры.
- Это что же, у меня целый экипаж на гидрошке подбирается? - весело сказал Ноздра. - Ты, Санька, за механика, а ты наблюдателем будешь. Идет?
Глаза Пашки загорелись. От радости он не мог даже ответить и тут же полез в носовой люк лодки.
Санька без дальнейших приглашений занялся мотором. Ноздра пошел одеваться. Через час все было готово. Запустили мотор, столкнули тележку. Корпус лодки поплыл по тихой воде гидробазы.
Пашка, никогда не бывавший в воздуху, со страхом ухватился за борт, когда у него над головой взревел мотор.
Через полчаса полета они увидели дымки. Скоро ясно вырисовались и контуры миноносца. Это была «Керчь». Светящее в спину летчикам вечернее солнце делало корабль ярко-красным. Вся палуба его была унизана форменками моряков, казавшимися в этом свете розовыми. Даже пенистый след за кормой стлался розоватой взмыленной дорожкой, делавшейся все шире и шире по мере того, как уходил миноносец.
Ноздра хотел сделать приветственный круг над товарищами, сумевшими принести революции и России самую большую жертву, на какую были способны моряки, - корабли родного флота. После этого он намеревался лететь в Туапсе, куда направлялась и «Керчь». Но не успел он лечь в вираж, как сидевший в носовом отсеке Житков стал ему делать какие-то знаки, указывая вниз. Ноздра пригляделся я ясно различил. на поверхности моря тонкую пузырчатую ленточку бурунчика, идущего наперерез курсу «Керчи».
Найденов взволнованно крикнул в ухо летчику:
- Перископ!… Это перископ!
Теперь и Ноздра» видел: подводная лодка. На борту «Керчи», очевидно, не замечали перископа.
- Может, «Нерпа»? - крикнул Ноздра. Найденов отрицательно качнул головой:
- Когда мы улетали, «Нерпа» стояла у стенки.
- Не ошибаешься?
Вдруг Найденов подскочил, как на пружине.
- Знаю, знаю! Это давешний немец…
Ноздра дал ногу, одновременно отжимая ручку вправо.
Аппарат лег на крыло и сделал над миноносцем крутой разворот. Ноздра, Найденов, Житков - все наперебой старались криком и знаками дать понять миноносцу о появлении таинственной лодки. Но керченцы или не понимали сигналов, или не замечали их. Подводная лодка продолжала сближаться с миноносцем.
Ноздра помял: это действительно та же самая немецкая лодка, и ее намерения ясны - потопить собранных на «Керчи» моряков, оставшихся верными Советской России.
- Сейчас мы предупредим «Керчь»! - крикнул Ноздра и дал ручку от себя.
Они сели на курсе «Керчи». С миноносца их приветствовали бурными криками. Раздалось даже несколько выстрелов салюта из наганов. Но, как ни сигнализировали летчики, сколько ни кричали, за шумом мотора, за рокотом машин миноносца их не было слышно. По-видимому, там, на борту «Керчи», так и не разобрали их предостережений.
- Ничего не поняли! - сердито сказал Ноздра. - Словно очумели. Вот пустит их немец кормить рыбок…
- Вон, вон! - крикнул Житков, указывая на перископ. - Уж близко совсем!
Сомнений быть не могло. Лодка выходила на позицию для атаки. Самолет был у нее на траверзе, и в перископ не могли его видеть.
- Иван Иванович, будем в нее стрелять! Что-нибудь да надо сделать, все равно что! - - сказал Житков1. - Может статься, испугаем их там, в лодке…
- Что же, попробуем испугать, - сказал Ноздра, - попытаем! - И крикнул Найденову: - На моторе!
- Есть на моторе.
- Внимание! Даю газ. Пройдем у немца под носом, - небось, заметит!
Самолет побежал, сбивая гребешки волн; Он бежал долго и тяжело, делая свирепые барсы, отделился от воды. Ноздра повел его к лодке и низко-низко, едва не касаясь реданом воды, прошел перед перископом. Развернулся и снова пролетел так, чтобы обратить на себя внимание. Но лодка продолжала итти взятым курсом, прямо на миноносец;
- Ах, язви его! - с досадой воскликнул Ноздра. - Знают ведь, что голыми руками не возьмем]
Житков обернулся к летчику и что было силы крикнул: - Дайте ему корпусом по перископу - сразу проймет!
При этом Пашка жестикулировал так выразительно, что хотя Ноздра почти ничего не
