парни, которые обеспечивают порядок и спокойствие на родной им земле. «Синие», профессиональные солдаты — другое дело. Дисциплинированные бойцы с превосходным вооружением, выученные сражаться в строю, осаждать города, строить фортификации и защищать интересы страны любыми способами… подчиняясь при том не региональным властям, а исключительно королю и Совету.
— Подумаешь, арбалеты, — скептически заметил Кэррот, взвалив на плечо сухое бревно. — Может, эксперты подрядились пограничному гарнизону посылку доставить с оказией? А ты уже засуетился.
Он прошёл несколько метров и обернулся, едва не зашибив бревном товарищей.
— Но если ты прав, дражайший Констанс, и оно неспроста… это ж здорово!
Весь оставшийся день Костик приглядывался к оперативникам Коргуна. Люди как люди, красные милицейские рубахи на них сидели как родные. Впрочем, сложно вести собственное расследование, когда то часами трясёшься в повозке, то работаешь по хозяйству.
На закате, когда их отряд встал на ночлег в стороне от дороги, Изваров шёл с ведром от реки и размышлял о географии. Харлона, столица Сизии, как и Спада, город на западе королевства, стояли на северном берегу Иссины. Но связывающий их тракт шёл по южному. Изучив карту перед отъездом, он удивился, почему эту важную дорогу провели в обход, возведя два солидных моста через реку, один между Жолвой и Горкой, другой — в самой Спаде. А теперь Костик увидел ответ: северный берег Иссины оказался высоким, овражистым, поросшим густыми лесами, в отличие от пологого южного. Так просто! Вроде мелочь, но важная. Он был юн и во всём искал смыслы. И вот тут его уши уловили средь пения вечерних птиц дробный стук лошадиных копыт, приближающийся с востока.
Всадники — нечастое явление в Обитаемых Землях. После Гигаклазма поголовье лошадей восстановили, но обычно их впрягали в повозки, как булов, а не ездили верхом. Как и многие звери, лошади чересчур восприимчивы к магии, которой в мире становилось всё больше. Даже слабое воздействие могло сделать их неуправляемыми; это похоронило идею кавалерийских отрядов. Вывести породу нечувствительных к чарам скакунов пока не удавалось, каждого приходилось защищать отдельно, это было непросто и дорого. Сопоставив факты, Констанс догадался, кто скачет к ним в дымчатых сумерках.
Всадник оказался волшебником.
Он подъехал к лагерному костру на чёрном, лоснящемся то ли от пота, то ли от притираний жеребце в роскошно вышитой багряной попоне. Сам волшебник смотрелся не менее экстравагантно: одетый в камзол, брюки, плащ и сапоги насыщенно-красного цвета мужчина средних лет с горделивой осанкой. В свете пламени Кэррот увидел фактурное лицо с блестящими тёмными глазами, орлиным носом и острой бородкой. Голову волшебника украшала грива чёрных волос.
— Привет вам, служивые! — звучным голосом поздоровался он, улыбаясь. — Вижу новых людей, будем знакомы: Шугарт Хофф, действительный чародей второго класса, эксперт по практической магии. Предстоит совместная работа, так что прошу любить и жаловать, постараюсь ответить взаимностью! Звать меня можно ясно и коротко: Шуга.
— Дык, мы думали, ты нас только в Спаде догонишь, — отозвался возница Уж, не отрываясь от поглощения супа.
— Обожаю быструю езду!
— А твой конь? — хлюпнул супом Уж.
— Ты взгляни на него. Он волшебный! — рассмеялся Шуга. Сойдя с жеребца, протёр его вышитой тряпочкой и повёл под уздцы привязывать за одной из телег.
— Это что, чародей? — спросил Кэррота сонный Филис. Он успел задремать в телеге.
— Чародей, — громким шёпотом подтвердил подошедший Констанс. — Магия в нём аж искрит, ты не чувствуешь?
— Не знаю насчёт магии, — протянул с ухмылкою Кэррот, — но он явно силён, раз ездит в глуши в столь пижонском наряде и без охраны.
Как бы услышав, один из оперативников насмешливо поинтересовался у волшебника:
— Шуга, ты всегда так в командировки катаешься? В роковом алом облике?
Тот за словом в карман не полез.
— Мне сказали, вся группа наряжена в красное… Вот и я решил поучаствовать в маскараде.
* * *
— Забавно, что в начале пути Воины Хаоса были стражами порядка, — Мария Сюрр достала из сумки серебряный карандаш и задумчиво покрутила им в воздухе. — Как вас занесло в милицию? Повинность по жребию?
— Отнюдь, — Кэррот выпрямился, и Мария заметила, что его красная рубаха — действительно милицейская, только очень потрёпанная, со споротыми знаками различия. — Мы пошли добровольцами. Хотели найти применение нашей кипучей энергии: бороться со злом, наводить справедливость, менять мир к лучшему… надо ж было с чего-то начать? Да, мы быстро осознали глубину своих идеалистических заблуждений… но, по крайней мере, хоть что-то освоили за эти годы! Зубрили устав. Караулили. Наловчились ходить строем, бегать в обмундировании, спать на посту. Узнали, как бить людей, чтобы не оставалось следов, орудовать алебардой, дубинкой, солдатской секирой и шнеппером. Тушили пожары, ловили воришек, гоняли чудовищ от поселений, не забывая сдавать составленные по всей форме отчёты. К третьему году всё это осточертело… Стало ясно, что мы случайные люди в этой системе. Но пока мы раздумывали, куда податься после службы, судьба — или случайность — подарила нам нежданные приключения.
— Семьи поддерживали ваш выбор? Не всех радует, когда их сыновья становятся краснорубашечниками.
Кэррот поморщился.
— Меня отпустили с лёгкой душой… Может, думали, стану дисциплинированней.
— А Констанса Изварова, известного как «Костяной Человек»?
— Тогда Костик, естественно, не был ещё Костяным Человеком. Семья Изваровых интеллигентная, он рос книжным мальчиком, и сначала все мнили, что я его втянул, как обычно… но это была его выдумка! Костик больший идеалист, чем я, и действительно верил вначале, что мы станем славными стражниками.
— Ты невесело говоришь. Про милицию ясно, а с Констансом сейчас всё в порядке?
— Ну как может быть всё в порядке с Воином Хаоса? — осклабился Кэррот. — Надеюсь, что да — мы полгода не виделись. Он покинул нас и уехал в Азиро, в Академию Волшебства, у него там проекты серьёзные. Всё мечтает изобрести что-нибудь полезное. На днях поговорю с ним по блюдцу, решим, где собраться. Там и познакомитесь.
— Отлично, — подняла карандаш журналистка. — Тогда возвращаемся к демонам.
* * *
Казалось, в пути они очень давно, хотя шёл лишь второй день поездки. Кёрт скучал и сычом глядел через плечо дремлющего на козлах Ужа. Булы, выведенные покорными и неутомимыми, шагали без устали: неуклонно, размеренно. Дорога вела через земли, что пробуждались от зимнего сна, сквозь обжитые территории и лесные чащобы. Им встречались крытые повозки и простые телеги, пассажирские фургоны, купеческие подводы. Кэррот видел крестьян, побродяжек, торговцев с охраной, странствующих монахов. Пару раз замечал на дороге коллег, местных милиционеров: угрюмых людей с топорами и шнепперами, которых одни только форменные куртки мешали спутать с лесными разбойниками. Днём тракт оживал, и оказывалось,
