отпуске. Ведь, когда начнется универ, у меня совсем не будет времени на чтение.
― Хорошо, детка, я скучаю.
― Я тоже скучаю. ― И я действительно скучала по ней. Между нами было так много не высказанного. Я не была уверена, что мне нужно переехать в квартиру, которую еще никогда не видела, и хотела бы знать больше о ребенке. Знала ли мама уже пол? Когда ей рожать? Должна ли я была устроить вечеринку в честь ее беременности? Вопросов накапливалось все больше, словно хлам на чердаке.
Мы попрощались, и она положила трубку. Я откинулась назад на шезлонге и впитывала в себя лучи полуденного солнца, пока пыталась собрать все мысли воедино. Последние несколько недель были полнейшим хаосом, поэтому мне просто нужна была минутка спокойствия. Так приятно просто сидеть в тишине. Легкий ветерок ласкал мои щеки, пока солнечные лучи танцевали на покрасневшей коже. Я просто позволила себе расслабиться и привести мысли в порядок.
― Развлекаешься? ― спросил меня гнусавый голос. Я подскочила на шезлонге, открыла глаза и повернулась, чтобы увидеть того, кто тут находился. ― Прости, я не хотел тебя напугать.
Передо мной стоял высокий мужчина со светлыми волосами. На нем были штаны с подтяжками и кожаная сумка через плечо.
― Ты Вера Гарнер? ― спросил он, подходя ближе. Его худощавое телосложение пугало меня. ― Ну конечно, ты Вера Гарнер, ты выглядишь, как твоя мама, такая же утонченная и красивая.
― К-кто ты? И что ты делаешь на приватной территории? ― спросила я, заикаясь.
― У меня есть парочка вопросов, ничего серьезного, ― сказал он, прежде чем залезть в карман. Я встала. Что за хрень творил этот мужчина? Потом сделала шаг назад. ― Эй, все нормально, я не хотел тебя напугать. ― Я увидела его светло-желтые зубы, когда он улыбнулся. ― Я абсолютно безобидный, просто хочу задать пару вопросов и узнать тебя получше для моей статьи.
Я посмотрела на дверь, но он встал впереди нее, закрывая мне обзор.
― Ты папарацци? Как ты прошел через охрану на входе?
Он сморщил свой покрытый веснушками нос.
― Ненавижу термин «папарацци», предпочитаю ― журналист-сыщик. ― Он достал телефон и сфотографировал меня. Что за хрень? Я обняла себя, чтобы закрыть то, что ему не нужно было видеть. Чувствовала себя уязвимой и незащищенной под его жестким взглядом, это так чертовски некомфортно. Боясь пройти мимо него к спасительной двери, я схватила телефон.
― Я звоню копам, ― закричала я.
Он махнул рукой.
― Я уйду еще до того момента, как они приедут. Кстати, я Сеинт, моя мама была полна надежд, когда называла меня этим именем, в общем-то, ее идея была хорошей, но что-то пошло не так, ― пошутил парень. Я набрала номер девять-один-один, пока он с любопытством осматривал меня, и, конечно же, продолжил говорить: ― Ты знаешь, что жена Джека умерла в этом доме? Они сказали, что она ушла безболезненно, во сне, от какой-то генетической сердечной болезни, про которую никто не знал. Но я не верю в это, эта женщина чертовски страдала депрессией, у меня есть источник, который говорит, что большую часть своего времени она проводила в изоляции, в местной психологической больнице.
Я сглотнула и поднесла телефон к уху.
― Девять-один-один, что случилось?
― Мужчина пробрался во владения Джека Борегара, ― произнесла я, а Сеинт поправил свой пиджак, показав пушку, прикрепленную к его бедру. Я забыла все слова, которые знала, и выронила телефон из рук. Он упал на веранду, а звук при его ударе о пол заставил меня поморщиться.
Он посмотрел на свой пистолет и ухмыльнулся.
― Оу, эта старая вещичка. Дорогая, не нужно беспокоиться, я не буду стрелять в тебя, это скорее для самообороны. Люди не любят хороших журналистов в наши дни. ― Мужчина сделал шаг ко мне. ― Сезон выборов начнется скоро, и Джек Борегар заплатит много, чтобы выглядеть хорошо в газетах. Черт, без обид, но поспешная свадьба твоей мамы достойна огласки. Красивая женщина заполучила богатого мужчину ― эта история стара, как мир. Все знают, что она всегда старалась найти богатого мужчину, но ни одна газета не написала ни единой плохой статьи. Тебя это не удивляет?
Я сглотнула.
― Ты не имеешь права говорить о маме в таком ключе, ― еле выдавила я из себя.
― Эй, ― сказал Сеинт и поднял руки в знак примирения, ― я уважаю ее поспешность, она вышла замуж за одного из самых богатых мужчин в мире, я, честно, рад за нее. ― Сеинт похлопал себя по груди. ― Но я здесь не из-за нее, ну, точнее, Лайла не совсем то, что меня интересует. Мне интересен Джозеф. Понимаешь, некоторые детали не сходятся с ним, у меня плохие предчувствия, связанные с ним. Когда его собственная мать умерла, он не плакал на похоронах, а просто стоял и смотрел на гроб. Отчеты о смерти его матери подделка, думаю, что Джозеф имеет к этому отношение, и к тому же, каждый знает, что у Джека достаточно денег, чтобы заставить людей замолчать. ― Сеинт почесал нос, а потом осмотрел особняк и ухоженные лужайки, которые окружали его.
― Я не знаю, про что ты говоришь, ― проблеяла я, молясь о том, чтобы копы появились как можно скорее.
― Ну конечно, ты не знаешь. Послушай, я более чем уверен, что все тайны спрятаны здесь, и могу с уверенностью сказать, что ты бы не хотела, чтобы твоя мама оказалась втянута во что-то ужасное, верно? У нее сейчас есть другие причины для волнения ― ребенок. ― Он пристально посмотрел на меня, пытаясь уловить хоть какие-то изменения в выражении моего лица, которые откроют правду про беременность моей матери. Они еще не огласили эту новость публично, но что-то мне подсказывало, что Сеинт сделает это завтра. Когда я не ответила, он продолжил: ― У Джозефа всегда были проблемы с контролем гнева, а Хамильтон ― загадочный ловелас, мы не знаем о нем ничего, кроме нескольких случаев, когда тот устраивал оргии, а также случая с биологической матерью, но и там собственно ничего интересного нет.
Сеинт еще раз сфотографировал дом до того, как убрал телефон в карман, а потом протянул мне визитку, и, о боги, я наконец-то услышала вой сирен.
― Тут есть мой е-мейл. Если что-то узнаешь ― дай мне знать. Я действую в твоих интересах. ― Он
