был сделан купол, и несколько кусков пластмассовых листов из пола. Затем покрыли края отверстия в полу изоляционным материалом слоем в пять дюймов. Забили туда клинообразный паяльник, расплавили пластик и доверху заполнили дыру трехдюймовым слоем покрытия, сделав подрез, чтобы плотно заделать ее. Пол они таким образом починили.
Фаулер натянул квадратные куски пластика от купола, в то время как Макинтош регулировал нагрев паяльника, чтобы температура была ниже точки плавления материала. Фаулер положил первый квадратный кусок внутрь отверстия в качестве нижнего слоя. Он проводил раскаленным паяльником по краю плавящегося пластика; пластмасса застывала хорошо — толстый освинцованный блестящий материал купола быстро сплавлялся и затвердевал. Фаулер заделал места сварки последовательно пятью концентрическими расплавленными кругами с промежутками между ними около пяти дюймов. Внутренний край обрабатывать было труднее, но Фаулер и с этим справился. Внешний край отверстия затвердел. Купол был теперь столь же прочен, как и раньше.
Закончив работу, они снова огляделись кругом. Долго и напряженно всматривались в лунный пейзаж. Нигде больше не было видно наводящих ужас фонтанов пыли.
Исследователи подошли к краю саней и соскочили. Присев, продолжали осматривать местность, сосредоточившись, чтобы воображение не рисовало им картины еще более фантастические, чем те, которые окружали их в действительности. Через десять минут уже не оставалось сомнения: поток метеоров прекратился.
Макинтош проверил сплавленный клапан воздушного баллона, затем через змеевики, нагревавшие баллон, пустил поток воздуха. Услышав «порядок!», Фаулер отвернул вентиль, и станция начала наполняться воздухом. Они внимательно следили, не появятся ли контрольные белые струйки, которые указывали бы на течь. Струек не было. Полчаса спустя купол был заполнен воздухом. Установилось нормальное давление. Фаулер и Макинтош вошли.
Макинтош включил световую трубку, в то время как Фаулер стал проверять контрольные приборы. Через десять минут стало ясно, что теперь все в норме. Купол стал нагреваться, так что они сняли шлемы, не сводя все же утомленных глаз с индикаторов. Вскоре сняли и скафандры.
Радиостанция все еще была включена; Фаулер снова вызвал Землю и сообщил, что у них все благополучно. Голос радиста звучал тепло и дружелюбно, он поздравил их с успешной работой и передал приветствия от людей со всего мира. Он известил также, что корабль со сменой летит точно по расписанию.
Фаулер и Макинтош взглянули на пятно в потолке, затем друг на друга. Фаулер принялся готовить чай. Макинтош направился к окну, но вдруг поскользнулся. Наклонившись, он обнаружил на полу тонкий слой льда.
— Откуда здесь лед?
Фаулер посмотрел и улыбнулся.
— А помнишь, ты пролил чай, когда увидел первый метеорит?
— Ах да! — сказал Макинтош и стал соскребать лед.
Они напились чаю. Спали долго и тревожно. А затем снова взялись за работу.
И вот на западе нежно засеребрились вершины гор. Вставало солнце.
Но это их не радовало. Теперь они ни на что не реагировали: ночь или день, светло-серые или темно-серые краски — какая разница? Все равно это была Луна.
Во второй земной день они поговорили по радио с приближающимся космическим кораблем и стали готовиться к отлету. Все было вычищено, станция прибрана. Последним делом было заварить чай и налить его в термос, чтобы сохранить горячим для сменщиков.
Надели скафандры — в последний раз на Луне — и вышли из шлюзовой камеры, чтобы следить за тем, как маленькое пламя на черном небе становится все больше и больше.
Наконец корабль прилунился; пыль, поднятая им, вскоре осела. Фаулер и Макинтош не торопясь направились к кораблю. Отворилась дверь, и две фигуры в космических костюмах стали неуклюже спускаться по трапу. Прежде чем они успели оглянуться вокруг, Макинтош окликнул их:
— Сюда! Купол находится здесь!
Четыре человека подошли друг к другу и обменялись шумными рукопожатиями. Фаулер сказал:
— Вон купол, он виден отсюда! — и махнул рукой на строение, находившееся на расстоянии полумили. — Мы оставили вам горячего чаю. Местность труднопроходимая, будьте осторожны первые несколько дней. Желаем успеха!
Они снова пожали друг другу руки. Новоприбывшие направились к станции, а Фаулер с Макинтошем подошли к кораблю и, не оглядываясь назад, поднялись на борт. Они задвинули затвор, сняли скафандры, растянулись на койках и по внутреннему телефону крикнули: «О’кэй!»
— Есть! — откликнулся пилот из своего отсека. — Добро пожаловать. Приготовиться к полету.
Через мгновение напарники почувствовали, как быстро увеличивается скорость. Но затем она стала уменьшаться, и они уснули. Большую часть путешествия Фаулер и Макинтош спали. И если бы они вздумали взглянуть друг другу в лицо, то не заметили бы ничего необычного — несколько едва заметных морщинок вокруг глаз, и все. Взгляд не казался отсутствующим.
Корабль достиг Космической станции, Фаулер и Макинтош пересели на корабль ближнего сообщения, который стал быстро спускаться на Землю. Воздух, уплотняясь, свистел в ушах.
Телекамеры передали изображение корабля, показавшегося сначала в виде точки. Люди у телевизоров напряженно вглядывались в экраны, боясь пропустить его появление. Они с волнением наблюдали, как корабль скользнул по песку, остановился, и как постепенно оседало поднятое им облако пыли.
Наконец в средней части корабля распахнулась дверь, и в ней словно выросли двое. Они остановились в дверях. И стояли там неподвижно, глядя наружу, как показалось всем, бесконечно долго.
…Когда Фаулер и Макинтош выглянули в дверной проем, они увидели сверкающие пески пустыни Нью-Мексико. Но они увидели больше, чем это. Они увидели больше, чем родную землю. Увидели место зарождения человеческого рода. Для них произошло нечто гораздо более значительное, чем просто возвращение на Землю. Ощущение было словно вспышка молнии в сознании. Они снова присоединились к роду человеческому. Они обособились от него, а теперь опять стали одним целым с этим драчливым, надоедливым, беспокойным родом, в котором все братья и все едины. Это было не возвращение на Землю, это был возврат в лоно матери, в лоно, которое вскормило их и сделало людьми. Их наполнил поток сочувствия и глубокого понимания. Странности и особенности каждой личности отпали, и остались только люди непреоборимого духа.
Фаулер и Макинтош, переглянувшись, спрыгнули вниз. Они упали на колени из-за непривычной силы тяжести. Но быстро поднялись и направились туда, где их ждали вертолеты.
Телекамера дала лица Фаулера и Макинтоша крупным планом, их увидела вся страна.
У них теперь были другие глаза. Сеть мелких глубоких морщинок в уголках глаз — оба казались старше своих лет. Их взгляд был словно устремлен в себя. Отсутствующий взгляд, он был неотразим, полон какой-то дьявольски мощной силы, хотя и принадлежал просто человеку.
