подвергали гипнозу. Возможно, они что-то утаивают, но я считаю это маловероятным.
Уэбб снова покачал головой и, отвернувшись от окна, сказал:
— Не знаю. Но тут явно чего-то не хватает. Я намерен подвергнуть этих субъектов всесторонним испытаниям.
Скотт побагровел от гнева. Быстрыми шагами он вплотную подошел к Уэббу и, коснувшись трубкой отворота его пиджака, процедил сквозь зубы:
— Послушайте, молодой человек. Эти «субъекты», как вы их называете, не похожи ни на каких других субъектов, с которыми вы когда-либо имели дело или которых вы себе представляли. Эти люди могут и вас и меня в бараний рог согнуть, если того пожелают. Они больше понимают в людях, чем все психиатры мира узнают в ближайшие сто лет.
Сунув трубку в рот, он прибавил уже спокойнее:
— Вам предстоит пережить большое потрясение, Уэбб. Как раз эти двое только что с Луны и они еще не совсем понимают, какое воздействие имеют на других… — Скотт замолчал, услышав гул приближающихся вертолетов. — Вам лучше приготовиться к опытам, доктор Уэбб, — сказал он.
Гул перешел в рев и стих. Через минуту в вестибюле послышались шаги и дверь отворилась.
Два человека вошли в комнату. Один из них, высокий, пристально посмотрел на Уэбба, и Уэбб почувствовал, будто его обжег порыв знойного ветра. Спокойные глаза сверкающей голубизны, казалось, проникали Уэббу в самую душу, мягко теребя его нервы. Он почувствовал большой душевный подъем. У него было такое же ощущение, как когда-то давным-давно, когда он оказался один во мраке леса, сотрясаемого бурным ветром. Не в силах произнести ни слова, он тяжело дышал. Во всем теле чувствовалась слабость. Взгляд голубых глаз пронзил его, оставив смущенным, встревоженным и глубоко разочарованным.
Уэбб смутно видел, как Скотт, пройдя через комнату, поздоровался со вторым, который был ниже ростом. Скотт сказал:
— Здравствуйте. Очень рады, что вы вернулись целыми и невредимыми. Все было в порядке, когда вы покинули Луну?
Тот, к кому он обратился, улыбнулся, пожимая ему руку.
— Благодарю вас, доктор. Да, все было в порядке. Наши сменщики уже крепко взялись за дело.
Он взглянул на своего товарища, и улыбнулись оба.
— Да, — сказал второй. — Фаулер и Макинтош прекрасно справятся.
Прошло шесть дней после прилунения, но Дон Фаулер и Эл Макинтош все еще ощущали дрожь при одном воспоминании о первых минутах после высадки на Луну.
Фаулер первым неловко вылез через шлюзовую камеру. Он оглянулся, чтобы убедиться, что Макинтош следует за ним, затем стал обходить корабль, ища тех, кого они должны были сменить.
Сели вблизи расщелины. Покрытый бороздами черный блестящий базальт был скользок от пара, выходившего из корабля. Нога Фаулера попала в углубление у края трещины, и он, потеряв равновесие, с трудом удержался, чтобы не сорваться. При силе земного притяжения он, конечно, упал бы, но при гравитации Луны ему удалось остаться на ногах. И все же, спотыкаясь на неровных камнях, покачнулся. Макинтош хотел поддержать его, но Фаулер, взмахнув руками и извиваясь всем телом, исчез в глубине трещины. Макинтош рванулся за ним, его ноги скользнули по ряби на твердом гладком базальте, и он тоже упал.
На глубине тридцати футов расщелина сужалась, поэтому они упали неглубоко. Фаулер висел головой вниз, в четырех футах от Макинтоша. Они не ушиблись, но когда, сделав несколько попыток выбраться, поняли, насколько крепко застряли между гладкими стенами, сильно испугались. Пилот космического корабля, герметически закрытый в кабине, не мог им помочь. Те двое, которых они прибыли сменить, находились, быть может, на расстоянии нескольких миль. Так они висели, ожидая невесть чего.
Первым заговорил Фаулер:
— Послушай, Мак, удалось тебе посмотреть хоть, как она выглядит, Луна, прежде чем мы сюда провалились?
— Нет. Я надеялся — может быть, ты что-то увидел. А теперь нам даже не о чем поговорить.
Молчание. Затем снова заговорил Фаулер:
— Об этом прямо-таки книгу можно написать. Тебе что-нибудь видно?
— Только дно этой ямы. Там черным-черно.
— А я здесь, снаружи, тоже ничего не вижу. Передо мной лишь приятный вид противоположной стены. Плотная, вулканическая, вероятно, плагиоклаз. Заметь себе это, хорошо?
— Можешь добраться до меня?
— Нет. Я даже не вижу тебя. А ты можешь…
— Что это вы там делаете, парни? — новый голос вступил в беседу. Ни Фаулер, ни Макинтош не нашли, что ответить.
— Оставайтесь на месте, — продолжал голос, и что-то подозрительно похожее на смешок послышалось в нем. — Мы сейчас спустимся и вызволим вас.
Фаулер и Макинтош услышали сквозь скафандры приглушенное царапанье о скалу. Две пары рук высвобождали их из каменных объятий стен. Макинтоша вытащили первого, и он с интересом наблюдал, как ловкими движениями вытаскивали Фаулера, повернув его головой кверху и подняв до надежного места в расщелине, где он сам мог удержаться. Затем все четверо стали карабкаться вверх по гладким стенам, скользя спиной по одной и упираясь ногами в другую.
Двое, которых они должны были сменить, обошли корабль и указали Макинтошу и Фаулеру на запад, в направлении Моря Дождей. Один из них сказал:
— За той возвышенностью, в полумиле отсюда, вы найдете купол. На расстоянии примерно восьми миль к югу лежит последняя транспортная ракета — она упала там два дня назад. Местность здесь труднопроходимая, так что вам лучше подождать несколько дней, пока не привыкнете к силе тяжести, а потом уж начинайте исследования. Мы приготовили для вас горячий чай. Ну, теперь будьте начеку!
Все четверо торжественно пожали друг другу руки. Звяканье металлических деталей скафандров, скрип шарниров перчаток и рукавов превратили простое рукопожатие в шумную церемонию.
Фаулер и Макинтош тщетно пытались разглядеть лица своих предшественников: днем пластины лицевых фильтров необходимо закрывать. Голоса в телефонах звучали так же, как звучали бы на Земле.
Солнце слепило. Сменщики осторожно и неуклюже стали продвигаться к западу от корабля. Пройдя около четверти мили, они обернулись, чтобы еще раз взглянуть на него, и впервые увидели лунный ландшафт.
Описания и изображения часто могут дать достаточно ясное представление о месте или о событии. Но в тех случаях, когда человеческие чувства не обогащены опытом, одних только описаний и изображений недостаточно.
Возможно, и на Земле существуют такие же пустынные и дикие местности, но их немного, и люди живут только на окраинах этих территорий. Аборигены пересекают и исследуют их, а попав в беду и оказавшись беззащитными, могут выжить, могут перенести привычный для них дневной зной и ночной холод. Здесь же беззащитного человека ждала только смерть, мгновенная смерть, какой никогда не бывает на Земле. И не было здесь ни одного живого существа, не было возможности для существования человека.
