глазами.
Не болит душа, не болит,
А летит душа, эх, летит,
После ливня, после ливня…
«Я тебя прощу, я прощу тебя…»
Я тебя прощу, я прощу тебя,
Потому что знаю, как ты хочешь это…
И моя вина, лишь моя вина,
Что зимой поверила в маленькое лето.
И моя вина, что не постучав,
Расплескалась наскоро лепестками в стужу,
Что с ветрами спорила, грелась у луча
Вымерзшего солнца никому не нужной.
Губы закусив, плача от обид,
Мерзла– вымерзала, сломанная ветром,
Снова забывалась и теряла стыд,
Поднималась заново,
расцветала следом.
И моя вина, лишь моя вина,
Что себя уверила в силу обстоятельств,
Что познать боялась истину сполна,
Не хотела видеть маленьких предательств.
Но за силу светлую я судьбе признательна,
Я дарю прощение…Право,Бог с тобою…
Знаешь ни к тебе уже, только обязательно,
Вновь с лучами теплыми прорасту весною.
Только, знаешь, милый,
цвета придорожного,
Что тебе насыпала безоглядно щедро,
Всей своею милостью, лаской осторожною,
Ты уже не выпросишь и у лета ветра.
«Издалека улыбнется…»
Издалека улыбнется:
"Добрый вечер… Добрый день…"
Луч погаснет, луч зажжется
Легкой искоркой сквозь тень.
Среди звездной бездны света
Посылает точно в срок
Своей крошечной планеты
Неприметный огонек.
Странно, согласитесь, странно,
О себе забыв совсем,
Слать куда-то неустанно
Луч невидимый никем…
Странно, может быть и странно
Одиночество людей,
Но сказать кому-то надо:
"Добрый вечер…Добрый день…"
Безответно каждой ночью
Луч дарить из темноты…
Видно верить важно очень,
Что кому-то нужен ты.
«Эх, лиха беда начало… и гитара зазвучала…»
Эх, лиха беда начало… и гитара зазвучала
Глуховатою струною, непрошедшею виною…
Заглуши перебор сердца стон, экий вздор,
Всех невзгод нам не счесть,
Счастлив будь тем, что есть.
Пусть рыдают слепцы от своей слепоты…
Черным пеплом мосты,
Пой же, пой до хрипоты…
На излете весны, в пыльной дымке дорог,
Юности не сули, дай поплакаться, Бог!
Так, чтоб все нипочем, словно счастье ключом…
Да под звон бубенцов, да красой жжет лицо.
И летит моя жизнь тройкой бешеной вскачь,
Передышки не жди,
Снисхожденья не клянчь!
Под цыганский напев, друг, тряхнем стариной,
Под цыганский напев скинем шали долой!
Скинем годы и дни, да кругами пойдем,
Словно в мире одни, в целом мире вдвоем…
Дай еще покружусь, дай метну дерзкий взор,
Юностью обожгусь, наплету сердцу вздор…
Пусть рыдают слепцы от своей слепоты,
Черным пеплом мосты,
Пой-же, пой до хрипоты!
«Этот остров оказался…»
Этот остров оказался
Удивительным и милым,
Там по небу без опаски
Облака гурьбой бродили.
Там молчало бабье лето
Без веселья и без боли,
Тишина была согрета
Теплотой твоей ладони.
Там кружилась над волною
Пара чаек белокрыло,
И в глаза мне голубою
Тихой нежностью светило.
Пахло свежестью осенней,
Я была с собой в согласье,
Странный остров на мгновенье
Стал моим нежданным счастьем…
Там рябиновою гроздью
Облака в лучах заката…
Жаль, что я всего лишь гостья,
Впрочем, большего не надо…
«Что тебе, мой милый, надобно?..»
Что тебе, мой милый, надобно?
От себя, мой друг, не спрячешься…
Душу не замажешь ладаном,
Медью с сердцем не расплатишься.
Не окликнет, не обмолвится,
Суета мимо бегущая,
А весна, ветра зовущая,
Измотает как бессонница.
И как хочется найти меня,
Так никем и не узнается…
Пустота с таким же именем
Как мое с тобой шатается.
И живешь как обворованный,
Только не на кого сетовать,
Все оплачено сполна тобой
Мной, как звонкою монетою.
«Общим принципам созвучно мы живем – земные люди…»
Общим принципам созвучно мы живем – земные люди,
Дорожим благополучьем, по нему о людях судим,
Что-то мерим и решаем, чувствам закрываем дверцы,
Заглушаем, заглушаем человечье свое сердце.
А оно болит и верит по своим законам вечным,
Лгать в угоду не умеет наше сердце человечье.
Разрывается от грусти и летит, поет от счастья,
А рассудку эти чувства неподвластны, неподвластны.
Но бывает, что в обиде слышать сердце не желаем,
Не жалеть, не знать, не видеть его силой принуждаем…
Но когда-нибудь, однажды, из глубин, из недр, без стука,
Вспоминая шаг свой каждый, всколыхнет ресницы мука.
Будет мучить Вас дождями, а зимой корить метелью,
Что на мелочь разменяли что-то главное в себе вы.
«Там за далью заснеженной…»
Там за далью заснеженной,
Там за белой рекой,
Живет-проживает Надежда
Стекло согревает рукой
И смотрит в окошко замерзшее,
В надежде – мелькнет силуэт.
В шали и в платье в горошину
Смотрит в окно заворожено,
Смотрит уже много лет.
А снег кружиться и падает,
И заметает следы,
И ранит сердце догадкою:
Нет сил, чтоб доехать, дойти.
Но свечки огонь виден издали,
Путник сквозь снег и пургу
На зов молчаливый и взгляд ее пристальный
Идет тяжело, утопая в снегу.
А снег кружиться и падает,
И заметает следы,
И ранит сердце загадкою:
А ждет ли, а надо ль идти?
Войдет вдруг нежданно, негаданно,
Желанный и снежный такой,
И чайник вскипает отрадой,
И речи простые наградой,
И руки согреты теплой рукой…
Поляну пушистых подснежников
Утро подарит с весной,
Там за далью заснеженной, там за белой рекой.
«Утро развесит зарю над деревьями…»
Утро развесит зарю над деревьями,
Выстелет небо янтарными перьями,
В солнца лучах купола загораются,
Верба цветет, жизнь продолжается.
Ветер, хмельной дирижер,
Кроны качает деревьев,
Птичий щебечущий хор
Славит весну песнопеньем.
Слава Творцу за рассветов круженье,
Весны непременность, за вербы цветение!
В крике младенца мудрость рождается:
Жизнь победила! Жизнь продолжается!
Пасха – песня венчальная,
Радость сменила отчаянье,
Мир озарило рождение,
Слава Творцу за Жизни творение!
Верба цветет, по ветру клонится,
Колоколов веселая звонница,
Светлая пасха, любви воскресение,
Праздник надежды, Радость весенняя,
Верба цветущая – миг ожидания,
Желто-пушистая вестница ранняя
Лета грядущего, жизнь вновь торопится,
Верба цветет, по ветру клониться
И верит в счастье Душа…
«Явись, явись, прошу, явись!..»
Явись, явись, прошу, явись!
В потоке незнакомых лиц…
Случайно, странно, невпопад,
Всего на миг, всего на взгляд,
Всего лишь краешком судьбы,
В котором будем я и ты…
