взыскание: вскинула на спину тяжелый ранец и с винтовкой в руках побежала вокруг холма. Под конец дистанции она чуть не сшибла с ног кого-то, быстрыми шагами направлявшегося к ней навстречу.
— Кан, послушай, — голос Хыонг звучал задушевно, совсем не так, как десять минут назад. — Что с тобой? Что-то у тебя не ладится?
— Нет, у меня все хорошо. Просто палец нечаянно сорвался… — Кан сокрушенно покачала головой, но голос у нее задрожал.
— Не может быть. Я смотрю, ты какая-то невеселая. Что тебя тревожит? Расскажи, если сумею, помогу.
Хыонг убрала со щеки девушки влажные прядки и погладила ее по плечу. Казалось, Кан только и ждала этого. Ей так хотелось поведать кому-нибудь о своем горе. Девушка стала рассказывать со слезами в голосе, сбивчиво, с трудом выдавливая из себя слова. Хыонг слушала, поглаживая девушку по плечу. С великим трудом Хыонг уразумела, в чем была суть, и отвернулась, чтобы Кан не заметила на ее лице улыбку. Хыонг думала, что у нее и впрямь стряслась беда, а тут, оказывается, всего лишь детская история. Буквально детская ссора!
— Хорошо, — сказала Хыонг. — А он сейчас здесь? Ну задам же я ему жару!
— Хыонг! — воскликнула девушка с мольбой в глазах, еще влажных от слез.
— Ладно, ладно. Все будет в порядке. Я ручаюсь тебе.
В полдень Хыонг заглянула в дом к командиру отряда, попросила у него велосипед и поехала к автобазе.
— Скажите, пожалуйста, кто здесь Хюинь?
С места поднялся лохматый паренек, читавший газету. Мальчишеское выражение глаз как-то не вязалось с его коренастой сильной фигурой. «В самом деле детская история», — улыбнулась про себя Хыонг.
— Пройдите сюда, у меня к вам разговор по личному вопросу.
Не терпящий возражений тон молодой женщины заставил шофера беспрекословно повиноваться, мало того — он встревожился.
— Извините, товарищ водитель, времени у меня в обрез… Ах да, я забыла назвать себя, я Хыонг, командир женского взвода народного ополчения.
Паренек окинул взглядом Хыонг, как бы говоря, что он и без того догадался.
— Итак, — продолжала Хыонг, — времени у меня в обрез, надо возвращаться на позиции. У меня к вам только одна маленькая просьба. У вас свои обязанности — мы вас очень ценим, у нас — свои. Прошу вас избегать всего, что могло бы отрицательно повлиять на боевой дух и моральное состояние бойцов моего взвода. Спокойно, сначала выслушайте меня. По-моему, вы хороший, славный, честный человек. Наша Кан, то есть товарищ Кан, тоже очень славная, добрая, искренняя. Вы отличная пара. Непонятно, к чему эти ссоры, размолвки… Подождите, я кончаю. В военное время нам надо бы по возможности отказаться от мещанских и мелочных обид и ссор. Если вы любите по-настоящему — любите, а если любовь кончилась, найдите в себе силы порвать. Не нужны эти недомолвки, эта неопределенность, не тяните…
— Какие недомолвки, какая неопределенность? Кто тянет? — паренька задело. Он принялся спорить, оправдываться, покраснел. Хыонг, выждав, пока он выговорится, сказала:
— Ну, мне пора. Предлагаю вам встретиться с Кан и решительным образом уладить с ней отношения. Если вы всего лишь неправильно поняли друг друга, то все легко разъяснится. Если же любви нет, то распрощайтесь, и точка. Кан сейчас выполняет задание в поселке Бау (Хыонг предусмотрительно отправила девушку туда). Хорошо, если бы вы встретились с ней. Ах да, кстати, вы можете поехать со мной. Пожалуйста.
И опять молоденький шофер послушно пошел за Хыонг. Она усадила его на багажник. И изо всех сил налегла на педали. Затормозив у поселка и дождавшись, пока паренек слезет с багажника, она обернулась:
— Не теряйте времени, улаживайте все поскорее. Нашей Кан надо скоро возвращаться во взвод.
Заскочив к командиру отряда и обсудив с ним кое-какие дела, Хыонг отправилась в обратный путь. Солнце жгло как огнем, небо сверкало, будто раскаленное серебро. В этот полуденный час, пользуясь тем, что солнце сияет ослепительно, обычно появляются бомбардировщики. Хыонг ускорила шаг. Только сейчас она почувствовала, что устала. Каждая жилка дрожит. Неугомонная эта молодежь! Вечно у них любовь, размолвки, ссоры, встречи. Со стороны на них смотреть — и то голова кругом идет. А я, видно, подумала Хыонг, слишком быстро катила этого паренька…
У дороги дерево «хвост феникса» отбрасывало чудесную прохладную тень. Хыонг присела отдохнуть и стала обмахиваться ноном[2]. Сейчас у паренька с девушкой идут мирные переговоры. Только мирные ли?.. Она вспомнила, как вспыхнул паренек, лицо стало прямо как помидор. Что это: самолюбие или любовь? Эх, молодежь… Вдруг Хыонг вскочила. Над нею пронеслись два «фантома» и направились к мосту.
«Фантомы» пикировали. Ополченцы ударили из зенитных пулеметов. Хыонг побежала напрямик к реке, оттуда лучше было видно. Возле моста отряд самообороны транспортников открыл огонь из винтовок. Но женский взвод молчал. Девушки выжидали. Молодцы! Не горячитесь! Горячность — это тоже признак страха.
Хыонг хотела было броситься вплавь через речку, чтобы поскорее добраться до своих, но так, чего доброго, демаскируешь их. Придется выждать. Хыонг рассердилась.
Вот «фантомы» сделали широкий круг, жужжат где-то над кирпичным заводом. Тхыок, подружка, посмотри, как мы обрубим им лапы! Вот трусы: узнали, что меня нет, и нагрянули! Внимание, самолеты поднимают нос, значит, сейчас брюхо подставят. Приготовиться, девушки! Огонь! Они набирают высоту. Огонь!
— Эх! — Хыонг посмотрела сокрушенно. Спина под рубашкой взмокла от пота, как будто она сама тоже стреляла вместе со взводом. «Фантомы» удирают. Жаль. Если бы Хыонг была на месте, уж они не упустили бы такой случай. Стреляли девушки кучно, но чуть-чуть опаздывали. Надо было попасть «фантомам» в брюхо, а пули только задели их по хвосту. Ошибешься на миллиметр — и пуля уйдет на полкилометра в сторону. Просто зло берет!
Хыонг вернулась на дорогу. Осталось только одно утешение: мы их не сбили, но и они нам ничего не сделали. Все бомбы упали в поле да на берег реки. Хыонг машинально ускорила шаг, чтобы не прозевать еще один такой случай.
— Хыонг! — Сияющая Кан окликнула ее издалека. — Я так бежала, что дыхание перехватило, да все равно не успела, — запыхавшись проговорила девушка.
— Что тебе, Кан?
— Ничего. Возвращаюсь во взвод. Я услышала вой самолета…
Хыонг придирчиво оглядела девушку:
— Ну и как? Обо всем переговорили?
— Нет, мы ничего не успели сказать, — девушка мотнула головой, и хвостик волос упал ей на грудь.
— М-да, значит, детская ссора продолжается. А я-то старалась. Оказывается, все зря. Так почему же ты возвращаешься? Я тебя отпустила до вечера, — сердито спросила Хыонг.
Не обращая внимания на выражение лица взводного командира, Кан стала рассказывать тоненьким голоском, поглаживая шнурок своего нона:
— Он чуть
