опыты над Третьими проводили, знаю. Читывал гисторцев. Но этот-то парнишечка — как на твой глаз, ровно такой же?
— Другой немного. И я не про то, что с выпущенными кишками наматывал, не про волосы…
— Волосы, — хмыкнул Дятлов, — шкурка он, прирожденная. Вот и вся отличка. Еще с недельку всей компанией посидим — и пойдет он у нас на безбабье, под водочку и шпроты.
Волоха поморщился, царапнул ногтем высокий лоб.
— Он — темная материя Лута. Так что я, как врач, твой друг и твой капитан советую воздержаться. Налегай на бром. Джуда парень хороший и для нашей лаборатории словно Розеттский камень. Где бы ты еще один живой образец Третьего отыскал? А этот сам под ноги свалился.
— А кто спорит? Мы свой стержень не выбираем, — философски пожал плечами цыган, — так что? Берешь или оставляем, ну его совсем, после развинтим-раскрутим?
Волоха покачал головой, молвил с твердой усмешкой:
— Я Третьего на Станции на оставлю, Дятел. Хочу в поле испытать. Подумай, с его способностями что может получиться.
— И? Я тебя с жеребячьих лет знаю, Волоха. Что ты там еще нарыл себе на беду?
Русый туманно улыбнулся.
Цыган, не дождавшись ответа, протяжно вздохнул:
— Дааа, любишь ты множить сущности… Хорошо. Возьмем парня, юнга нам не помешает, а Еремия, чай, пуп не надорвет. Но ты знаешь, что будет, если про Третьего прознает Башня.
— Ба-а-ашня, — насмешливо протянул-передразнил Волоха, — с рыжим я как-нибудь управлюсь, не впервой с быками играть.
— Сам парню скажешь?
— Разумеется, — русый поднялся легко, вручил книгу старпому, приблизился к кружку празднующих людей, — Джуда?
Юноша обернулся. Он сидел на полу, привычной манерой подогнув ноги, казался счастливым и беспечным. Чужая серая бледность, липнущая к нему в те первые дни, ушла, оставила смуглую кожу и сильные волосы.
— Джуда, пойдем со мной, — мягко попросил Иванов и неприятно поразился, как изменилось выражение лица и глаз Третьего.
— Да, конечно, — без вопросов поднялся.
— Эге-е-е, — протянул Буланко, подкручивая колки.
Прочие обменялись взглядами. Мусин поморщился от неловкости, вздохнул, хотел что-то сказать — Инок не дозволил, незаметно стиснул кисть.
Когда Иванов и Джуда скрылись, господин Мусин шумно отхлебнул из кружки, выдохнул:
— Ой-вей, я лишь надеюсь, капитан не кинет мальчика в заморозку. Это было бы слишком жестоко, слишком!
— Не дрейфь, Муська, — пробасил Дятел, — не обидит наш Леший парня. Он детей любит.
***
— Значит так, Джуда…
Волоха обернулся и поперхнулся взятым словом — шустрый юноша уже избавился от свитера с оленями и теперь деловито расстегивал ремень. К счастью, пока собственный.
— Джуда!
Уловив искреннее негодование в голосе Волохи, парень замер, понимающе улыбнулся:
— Или сами желаете? Со всем моим удовольствием…
— Да где же ты рос-то, а? — тоскливо вздохнул Волоха.
— Могу рассказать. А могу показать, где я вырос особенно, — пропел Джуда, практически втирая русого в стену.
— Отставить! Ты за кого меня принимаешь? — сурово сдвинул брови Волоха.
— Да что зря болтать, дело обыкновенное. — Смуглые руки уже огладили поджарые бока Иванова, пальцы легко прошлись по бедрам. — Плату вы за лечение, за кров, за еду не стребовали, значит, по-другому брать собрались. Я думал, что и ребята ваши участие примут, они славные. Но — без обид — так даже лучше. Вы определенно самый для меня приятный.
— Заткнись, — бросил Волоха, непреклонно отодвигая юношу.
Джуда послушно замолчал.
— И оденься, — спохватился русый, — здесь довольно зябко.
— А могло бы быть довольно жарко.
— Заткнись-и-оденься, — терпеливо повторил Волоха.
Джуда пожал плечами.
— Присаживайся.
— На вас? — не сдержался черноволосый.
Волоха скрипнул зубами.
— На стул.
Юноша подчинился. Сел, как паинька.
Волоха перевел дух, заново собрался с мыслями.
— Значит так, Джуда. Завтра моя команда отправляется в экспедицию. Надолго.
— Я могу с вами?! — тут же вскинулся Третий.
Вырваться со Станции он мечтал страстно и неустанно.
— Можешь. Но за билет следует заплатить.
— Так я готов, в лучшем виде!
— Нет. Твой проездной — твои волосы. Шерл. — Оба скосились на косу, мирно блестящую под гнетом цепи. — В дороге может приключиться много чего странного и неучтенного, а мы, при всем снаряжении, больше ученые, но никак не солдаты.
— Вы хотите, чтобы я вас защищал? — мигом сообразил Джуда.
Ивановы учили его не просто махаться в кулачной свалке, учили — драться. Так, чтобы быстро, больно, эффективно. Он навострился кидать через бедро даже бычка-Дятла, выучеником оказался способным, злым и прилежным. Обретенные навыки вкупе со способностью владения шерлом делали его весьма опасным противником.
— Я хочу от тебя безоговорочного подчинения приказам на моей территории. На моей корабелле. В этом случае — в случае благополучного исхода экспедиции — ты получишь свободу.
— Согласен, — без заминки кивнул парень.
— Что, даже не подумаешь?
— Да что тут думать? — прозванный Кракеном одернул свитер. — Или здесь куковать, или с вами. По рукам?
Иванов сощурился. Не похоже было, что Третий хитрил.
— По рукам. Идем, я хочу представить тебя нашей девочке.
— У вас есть здесь девочки?!
— Всего одна. Но очень специфическая.
***
Дивное дело, но утверждать свое право Выпь доводилось не так часто. Раньше — потому что не ограничивал территорию обитания, постоянно кочуя со стадом. Когда припекало и ему делали внушение, отбивался и отбивал свое.
На ферме вышло так же. Стандартное приветствие новичка, обычные вопросы — кто ты такой, да откуда, да что здесь забыл.
Выпь подробненько ответил по каждому пункту и его оставили в покое.
Он не был отличным бойцом, но он был парнем, привыкшим управляться с овдо, имеющим опыт работы грузчиком, вышибалой и могущим удержать бесящегося олара и удержаться на его же хребте на всем плаву.
Не отличался впечатляющим размахом плеч. Вытянулся, но сохранял жилистую худобу, по-прежнему чуть сутулился. Каштановая лохматость повысилась, и, хотя до гривы по ветру было далеко, расчесываться приходилось тщательнее.
Но голоса и глаз своих стесняться перестал. Более того, за голос, не за силу и сноровку, его люди-то и приняли окончательно.
А стоило лишь однажды попасться на ухо Медяне. Ворчал под нос запавшую в ум песню, а девушка, возившаяся рядом, вдруг сильно дала в бок и восхищенно округлила глаза:
— Ну, дела! Да ты поешь, как дышишь!
— Ты слышала? — тут же напрягся Выпь.
— Да, так что ты конкретно попал.
— И тебе ничего не сделалось?
— Ну-ка, еще раз, — девушка села прямо на пол, застеленный свежей соломой, — исполни на бис.
— Нет. Плохо будет.
— Ага, будет. Тебе, если не споешь мне серенаду. Так что кончай кокетничать и давай, голоси, птичка.
Выпь отнекивался, как мог, но когда Медяна приперла его аргументами и навозными вилами — сдался.
— Ну, хоть дразнилку спой!
