сладостная близость у зажжённого камина в придорожном трактире в Меллосе; отчаяние их первого раза, после того как Дэймен, наконец, поправился.
Ни один из тех раз не был похож на то, что теперь происходило между ними. Полулёжа на кровати, он глядел снизу вверх на Лорена. Руки Лорена неспешно скользили по его груди, вверх к шее, а затем вниз, повторяя контуры тела. Они целовались, освещённые лучами солнца, что пробивалось из-за занавесей. Дэймен любил то, как Лорен целует: будто Дэймен единственный человек, которого он когда-либо целовал, или когда-либо захочет.
Перед этим, в купальнях, они как никогда прежде открылись друг перед другом, и это никуда не пропало. Лорен, чья собранность и ясность мысли обычно исчезали лишь в момент кульминации, сейчас был обнажён не только телом. Дэймен слышал его поверхностное неровное дыхание; один или два раза стон сорвался с его губ, а он, казалось, и не заметил. Постепенно последние следы напряжённости испарились, открывая путь к чистейшему наслаждению.
Их тела сплелись воедино, а ласки стали беспорядочны. Дэймен весь отдался ощущению Лорена в своих объятиях. Казалось, столетие прошло, прежде чем он опустил руку между ног Лорена, и тот развёл их с готовностью.
Когда же спустя целую вечность глубоких поцелуев и подготовки Лорена скользкими от масла пальцами, он, наконец, проник внутрь, само время словно остановилось в крошечном интимном пространстве между ними. Он неподвижно застыл в тишине, не нарушаемой даже дыханием. Всё ощущалось связанным, открытым. Их движения были больше похожи на ритмичные синхронные покачивания, чем на толчки; их тела не разъединялись ни на секунду.
Он чувствовал, что Лорен всё ближе и ближе к разрядке, но не так, как бывало иногда, будто он с усилием опускал собственные барьеры, — сейчас наслаждение настигало его жарко, неумолимо. Тело Дэймена тоже стремилось к удовлетворению, его движения делались всё настойчивее, всё мощнее.
Он услышал, как Лорен резко вдохнул и словно бы растворился в его объятиях; Дэймен ошалел от ощущения на коже горячей влаги соития, от чувства этой близости на грани полной остановки сердцебиения. Его собственное тело пульсировало, изливаясь, когда и его накрыло удовольствие, и это не казалось завершением, а лишь переходом в сладкое, тяжёлое ощущение их с Лореном перепутанных конечностей, следов наслаждения между ними и томной неги.
На этот раз Лорен не подскочил сразу же, по своему обыкновению, чтобы вымыться, а остался; они лениво развалились, затерявшись в сплетеньи рук и ног друг друга, рассеянно слушая звуки летнего дня и океана, долетавшие снаружи.
Он протянул руку и убрал завиток волос с лица Лорена.
— Завтра прокатимся верхом, — сказал Дэймен, думая о подарке, который уже ждал в конюшне — благородных кровей кобылица пятилетка с горделивой статью и водопадом ниспадающей гривой. Он выведет её и передаст Лорену, и они поскачут через луга, покрытые полевыми цветами, вдыхая сладкий летний воздух. Добравшись до поляны, они спешатся, и Дэймен поведёт лошадей под узцы, затем наклонится и поцелует его.
Прежде чем Лорен успел ответить, раздался отчётливый стук в дверь.
Звук заставил Дэймена застонать, ведь он знал, что Лорен собирается сделать.
— Что? — откликнулся Лорен, приподнимаясь на локте.
Вошедший виирийский солдат, незнакомый Дэймену, продемонстрировал впечатляющее безразличие при виде Лорена, всё ещё со следами соития на теле.
— Ваше Высочество велели оповестить, когда свита короля достигнет дворца. Я явился, чтобы сообщить Вам, что король Акиелоса прибыл.
— Благодарю, думаю, можно сказать, что я уже слегка осведомлён об этом.
Дэймен не выдержал и рассмеялся. Он поднял голову и произнёс:
— Принеси напитки, чего-нибудь прохладного. И, если свита короля действительно прибыла, скажи его оруженосцам, что доспехи короля остались в восточном саду.
— Да, Повелитель.
Виирийский солдат использовал акиелосское «Повелитель», как было решено неделей ранее. Мало-помалу, две культуры проникали одна в другую.
— Мы можем покататься верхом, если я вообще смогу двигаться завтра, — лениво проронил Лорен, долгие минуты спустя.
— Хорошо, — сказал Дэймен, улыбаясь при мысли о своих оруженосцах, рыскающих по всему восточном саду в поисках его доспехов. А потом ему припомнилось и ещё кое-что, и его улыбка сделалась шире.
— Что? — спросил Лорен.
— Ты смотрел на дорогу, — сказал Дэймен.
Перевод: Alina Petrova
