вышибло. Внутреннее сопротивление Лорена было неброским, но почти осязаемым. Грудь его вздымалась и опускалась не сильнее обычного. Губы были приоткрыты, хотя он ничего не говорил. Но каждый мускул его тела был напряжён. Ему претило стоять на коленях.
Лорен опускался на колени перед Дэйменом лишь однажды, на дощатом полу гостиницы в Меллосе. Лорен думал, что это их последняя ночь вместе. Отчасти, это было даром; отчасти — желанием Лорена доказать что-то самому себе.
Был ещё один-единственный раз, когда Дэймен видел Лорена на коленях — перед регентом.
Это приоткрыло завесу над той частью их прошлого, которое делало Дэймена столь уязвимым. Он не желал до сих пор встречаться с этой частью их истории. Он едва сознавал, что Лорен сделал тогда ради него, даже если это происходило на его глазах.
Дэймен вытянул ногу.
Его сердце бешено колотилось. Лорен размотал ремешки сандалий Дэймена и стянул их с него — сперва один, а затем другой. Возле него стояли кувшин, бутылочки с различными маслами, и лежала губка, за которой ныряльщикам пришлось опускаться на дно моря.
Медленными движениями, он начал омывать ступни Дэймена. Это было действо, приставшее личному рабу, нечто, чего один принц никогда не стал бы делать для другого.
Дэймен видел слабый румянец от жары и пара на щеках Лорена. Он видел изгиб его ресниц. Он мог различить каждый нежный лепесток белого цветка в его волосах.
Вода была горячей. Она струилась из губки, когда Лорен окунал её, а затем поднимал и проводил сверху вниз по ногам Дэймена, оставляя их чистыми и влажными. Сперва были намылены подошвы и лодыжки. Затем он поднялся вверх по голени. Лорен нагнулся, чтобы намылить под коленями, а после внутреннюю сторону левого бедра. Он натирал каждый участок обнаженной кожи до тех пор, пока ее не покрывал густой слой пены, а потом ополоснул всё.
Ещё один опорожнённый кувшин: вода брызнула на мрамор, и обдала слегка разведённые врозь ноги Лорена, по-прежнему стоящего на коленях. Но это было ещё не всё. Лорен встал.
Для мытья рук Дэймена Лорен сперва пользовался только руками, без губок; массируя каждую фалангу, разминая костяшки, его пальцы скользили в мыльной пене между пальцами Дэймена. Следуя очертаниям каждого мускула и задерживаясь на сгибе локтя, он поочередно поднял и намылил руки Дэймена.
Лорен не смотрел Дэймену в глаза, когда принялся намыливать его бока, а затем между ног, где его полувозбуждённый член ощущался таким толстым и тяжёлым, когда он прошёлся по нему губкой. После этого Лорен поднял кувшин и вылил воду, ополаскивая всё тело Дэймена.
Его бросило в жар. Он знал, что теперь предстоит. Он всем существом ощутил перемену, даже до того, как Лорен обошёл его сзади.
Молчание; он был слишком сосредоточен на том, чтобы просто дышать. Лорен был у него за спиной. Дэймен не мог его видеть, но знал, что он был там. Он чувствовал себя таким открытым и уязвимым, будто был с завязанными глазами: на виду, но не имеющий возможности видеть сам. Ему стоило усилий не обернуться. Ни один из них не произнёс ни звука.
Он невольно задался вопросом, что видит Лорен? Что ему вспомнилось, творилось ли в голове Лорена то же, что в его. Раздался всплеск разлетевшейся по мрамору воды, когда Лорен сжал в ладони губку. Он ощутил физически этот резкий звук, словно сама тишина внезапно дала трещину.
Он вздрогнул от прикосновения, потому что оно оказалось таким тёплым и нежным, против рубцов вдоль и поперек покрывавших его спину. Он ощутил тепло воды и мягкие касания губки — мягче, чем он мог себе представить, и дрожь вновь пробежала по его телу.
Ничто не могло бы смыть прошлое, но эти прикосновения позволили им обоим притронуться к горькой истине и признать её.
Его плеч Лорен касался деликатнее, чем груди. Сейчас его плоть и сущность были, как никогда, едины. Очищение было медленным и тщательным: лёгкие брызги воды, затем намыливание кожи. Это было исцелением чего-то, что он не ведал, нуждалось в исцелении. Теперь это казалось необходимым, словно дыхание, даже если нежности было болезненно много — такой кротости он никогда не ожидал от Лорена.
Так долго он был распят под плетьми. Где тогда плоть была содрана, теперь он был открыт.
— Лорен, я…
— Наклони голову.
Он закрыл глаза. Вода окатила его всего: волосы и лицо намокли. Обычно это делалось сидя, на длинной скамейке возле жёлоба для стока воды, а раб должен был стоять за спиной — он не стал говорить об этом, когда Лорен потянулся вверх, чтобы вспенить мыло в его волосах, стоя перед ним. Длинные пальцы взбивали пену, продвигаясь от висков к затылку, и массирующие движения на коже головы ощущались словно ласка.
Лорен был похож на лезвие клинка, но иногда он бывал вот таким. Он плеснул на него ещё воды из кувшина: омытый тёплой водой, окатившей его с головы до ног, он взглянул на Лорена сквозь мокрые ресницы, зная, что всё можно было прочесть в его глазах.
Как и в глазах Лорена. Лорена, который выглядел как никогда прежде, его кожа блестела влагой от попавших на неё брызг, а со светлых завитков волос капало. Теперь он знал, отчего Лорен не пытался при помощи слов избавиться от прошлого. Слова были более простым путём, чем это.
— Что дальше? — спросил Лорен.
— Исандр прислуживал тебе в банях Марласа, разве нет? Ты знаешь, что дальше. — Это было не тем, о чём спрашивал Лорен.
— Я отмокал в купальне. А он ожидал на коленях на полу.
— Я хочу заняться с тобой любовью.
— Ты можешь расслабиться в воде, — сказал Лорен, — пока я вымоюсь.
Вода в купели была горячей, специально для расслабления напряжённых мышц и релаксации. Ощущение было неожиданным, учитывая жаркий день и то, что эта купель находилась на открытом воздухе, где солнечные лучи отражались от её поверхности. Дэймен спустился на шесть ступенек и, погружённый в воду по пояс, медленно направился к противоположному краю, где развернулся и сел на выступ у борта — его плечи выступали из воды, а край купели служил ему сзади опорой.
Ему хотелось увенчать эту близость единением их тел, сейчас, когда они оба были словно распахнуты навстречу друг другу. Но в воде было слишком хорошо, а Лорен был мастером в тонком удовольствии задержек, остановок и возобновления игры. И Дэймен просто наблюдал за ним.
Через мгновение Лорен поднял кувшин и использовал оставшуюся воду, чтобы вымыться. Он мылся
