— Такое чувство, будто я смотрю боевик, — призналась я. — Побег от полиции, все эти выстрелы, сменная машина… Вы все продумали, Арн.
Виланд усмехнулся.
— Разумеется. Я не привык действовать наугад.
— Теперь я полностью завишу от вас, — сказала я. — Побег от полиции мне никто не простит. И еще неизвестно, жив ли мой куратор.
— Ульрих? — осведомился Виланд. — Жив, конечно. И вы тоже будете жить, Инга. Вы ведь хотите выжить?
— Думаю, от меня не ждут другого ответа, кроме положительного, — откликнулась я. Виланд все-таки был невыносим. Сейчас, когда горячка погони улеглась, он снова стал собой — холодным, рассудочным, жестким.
Когда он выводил меня из клиники, то был другим. Мне казалось, что именно тогда я видела настоящего Арна Виланда: живого, сильного, готового на все ради справедливости.
Но сейчас ему не нужна была справедливость — во всяком случае, для меня. Я была лишь инструментом для спасения его сестры, вот и все.
— Тогда вы все правильно понимаете, — удовлетворенно прищурился он. Вынул из кармана портсигар — и сразу же закрыл его: передумал курить и оставлять следы. — Будьте умницей, Инга. И мы поладим.
Глава 2В Тихие холмы мы приехали на рассвете. Автомобиль Виланда бесшумно промчался по единственной улице и нырнул в ворота. Я заметила, что ни в одном доме поселка не горел свет. Вот и хорошо, есть шанс, что нас никто не заметил. Приличные и порядочные люди по ночам спят, а не таращатся в окна.
Такие, как Арн Виланд, всегда выходят сухими из воды. А я считай, что расписалась в покушении на своего куратора. Теперь вся полиция и инквизиция будут искать беглую ведьму, и теперь моя жизнь и свобода зависят только от того, насколько полезной я буду для Выродка Арна.
Меньше, чем за сутки, я умудрилась влипнуть в крупные неприятности. Что ж, беды нужно встречать с высоко поднятой головой и готовностью сражаться. И неважно, ведьма ты или нет.
Виланд помог мне выйти из машины. Я в очередной раз убедилась в том, что похожа на уродливую черепаху в сверкающем панцире, посмотрела на свои грязные босые ноги, и где-то глубоко мелькнула мысль, что я уродлива. Та мысль, которую я с раннего детства загоняла как можно дальше — но так и не смогла загнать.
Какое, казалось бы, дело, насколько я сейчас хороша? Я не собиралась тешить взор Арна Виланда. Да и он видел во мне лишь инструмент.
— Мне понадобится одежда, — сказала я.
Виланд понимающе кивнул.
— Разумеется. Вы не будете здесь жить в больничных штанах. Все уже готово.
— А! — усмехнулась я. — Я помню, вы все продумали до мелочей.
Виланд отдал мне короткий поклон.
— Конечно. Я даже забрал ваши документы.
Даже это! Я почти обрадовалась, но потом подумала, что «забрал» еще не значит, что «отдаст мне».
— Что ж, спасибо, — сказала я. В этот момент меня так повело в сторону от усталости и боли, что я, сама того не ожидая, упала в руки Виланда, почти потеряв сознание. Он подхватил меня, и какое-то время я видела только его глаза: темно-серые, с зеленоватой радужкой.
Господи, сколько же чувств и эмоций в них было!
Виланд был встревожен — вдруг я прямо сейчас умру у него на руках? За тревогой пульсировала далекая неприязнь — я была ведьмой, и ему бы не держать эту ведьму в руках, а надевать на нее огненный ошейник. И брезгливость тоже была. Не каждый день в руки такого холеного красавца, как Арн Виланд, падает ведьма в больничных портках и босиком. И с немытыми ногами к тому же.
Но в тот момент я не думала о его чувствах. Просто смотрела в глаза. Чутье ведьмы захлебывалось криком: беги, кролик, спасайся, кругом собаки! — и вдруг захлебнулось и ушло.
Мне стало… надежно. Звучит невероятно, звучит ужасно, но это так.
— Инга, — прочла я по его губам. — Инга, что..?
Так смотрят на женщину, когда хотят поцеловать ее. Или убить.
Меня вдруг обдало порывом огненного ветра, по телу пробежала волна мурашек. Сердце пропустило удар. Корсет пискнул, все окошки залились алым, но я сейчас могла только смотреть на Виланда.
Жесткие черты лица почти скульптурной четкости. Растрепанные волосы. Острый, обжигающий запах — а в нем азарт погони, бурлящая кровь, агония жертвы и триумф победителя.
Больно. Больно и горячо.
И тогда я окончательно потеряла сознание.
Я пришла в себя довольно быстро — меня как раз клали на кровать, и уверенный женский голос властно отдавал распоряжения:
— Эту дрянь — срезать! Дополнительный аккумулятор — в корсет! Капельницу сюда!
Я открыла глаза, что лежу на кровати в незнакомой комнате. Должно быть, это была гостевая, которую мне отвел Виланд. Возле меня суетились две низкорослые смуглые женщины в белых костюмах медсестер. Одна из них проворно срезала с меня грязные больничные штаны и тотчас же принялась обтирать мои ноги теплой влажной тканью. Вторая установила капельницу, безболезненно попав в вену.
Все их движения были отработанными до автоматизма. Похоже, несчастной Кире часто требовалась медицинская помощь.
В голове постепенно прояснялось. Я посмотрела чуть в сторону: за окнами, которые выходили в пышный сад, тихо серел рассвет. Интересно, меня уже объявили в международный розыск? А ведь к Виланду наверняка придут с вопросами, и он не может этого не понимать… Пустит ли он полицию осмотреть свой дом?
Шуман, должно быть, сейчас лопается от злости. В его практике еще не было такой дерзкой ведьмы, которая отважилась сбежать почти у него из рук.
— Вам надо поспать, — в поле зрения появилась третья женщина в белом. Судя по властной осанке, подчеркнуто аккуратной прическе и поджатым губам, эта немолодая леди исполняла обязанности врача в доме Виланда. — Корсет мы перезарядили, он лучше всего работает во время сна.
— Вы врач Киры Виланд? — уточнила я. Поджатые губы дрогнули в тонкой улыбке.
— Да, доктор Рихтер. Меня зовут Эмма Хаунд, — суровое лицо на мгновение смягчилось, и Эмма добавила: — Я рада, что вы здесь.
— Я вчера видела Киру, — сказала я. — Как прошла ночь?
Повинуясь едва заметному движению левой брови врача, медсестры покинули комнату. Эмма осторожно присела на край кровати и ответила:
— Тревожно. Мы не говорили ей, что господин Виланд уедет, но она как-то это почувствовала. Проснулась незадолго до полуночи, сказала, что ей снова приснился дурной сон. Я сделала ей укол кетагона.
Я понимающе кивнула. Я и сама назначила бы Кире именно кетагон.
— Что ей снится?
Эмма вздохнула.
— Вы ведь знаете сказку о Красном плаще, Лесной невесте?
