– Я могла остановить его.
– Кого?
– Я могла остановить твоего отца и принять свою судьбу.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Я могу остановить кого угодно, – отчеканила она. В ее голосе не чувствовалось ни капельки хвастовства, она просто констатировала факт.
– Ну и что у нас тут?
Этот вопрос задал какой-то мужчина, стоящий у них за спиной. Как и все остальные наемники на борту этого судна, он говорил на тосканском диалекте. И Ленья, и Джон Грант его прекрасно поняли. Они слишком увлеклись своей беседой и не заметили, что он подошел к ним достаточно близко, чтобы услышать этот непростой разговор.
Оба резко обернулись. Джон Грант краем глаза увидел, что Джустиниани тоже услышал прозвучавший вопрос, хотя, скорее всего, его внимание привлек его сердитый тон. Пока они втроем стояли и смотрели друг на друга, другие люди, находящиеся на палубе, почувствовали, что атмосфера вдруг резко изменилась, и один за другим прекратили делать то, чем они занимались. Всем было интересно посмотреть, что сейчас будет происходить.
– Ну и что у нас тут? – повторил свой вопрос мужчина. Он был средних лет, худой и мускулистый. Такое телосложение, видимо, являлось результатом тяжелой работы и еще более тяжелого участия в военных кампаниях. Осознав, что он оказался в центре всеобщего внимания, и обрадовавшись этому, он повысил голос, чтобы было слышно всем.
– Вот у него тут есть подружка, – сказал он, указывая жестом на Джона Гранта.
Затем он попытался схватить пальцами платок, частично скрывавший лицо Леньи, но она проворно отпрянула назад. Раздался смех, кто-то стал свистеть. Зрителям, похоже, хотелось, чтобы обстановка накалилась еще больше. Это путешествие было долгим и нелегким, и поэтому все обрадовались неожиданно возникшей возможности поразвлечься.
Джон Грант бросил взгляд на Джустиниани. Тот, положив на палубу астролябию, наблюдал за происходящим, как показалось юноше, с некоторой озабоченностью. Однако, несмотря на то что ему, похоже, было не все равно, что происходит между этими людьми, его поведение свидетельствовало о том, что он склонен был дать им самим выяснить отношения.
– А ну-ка, давай на тебя посмотрим, – сказал мужчина, и на этот раз сделал резкий шаг вперед с явным намерением схватить Ленью за плечи.
Хотя морская болезнь заметно ослабила как ее мышцы, так и органы чувств, у нее сохранилась удивительная быстрота реакции, позволяющая мгновенно реагировать на самые неожиданные движения противника. Когда мужчина только начал двигаться в ее сторону, она сделала молниеносный шаг, но не от него, а наоборот, к нему, поворачиваясь при этом правым плечом и слегка пригибаясь. Энергия его движения вперед, усиленная качнувшимся кораблем, сыграла скорее в ее пользу, чем в его. Моментально засунув правую руку ему между ног возле промежности, а левой крепко схватив его за горло, Ленья одним грациозным и легким движением перебросила своего противника через колено так, что он, перевернувшись в воздухе, шлепнулся на спину.
Его падение сопровождалось таким громким звуком, что зрители невольно поморщились и стали с сочувствующим видом пожимать плечами, понимая, как сильно он ударился о палубу. Затем Ленья уперлась одним коленом в его шею и выставила нож Ангуса Армстронга, так что его кончик оказался как раз над правым глазом противника.
– А ну-ка, прекратите!
Это раздался голос Джустиниани, который широким шагом шел к ним. К тому моменту, когда он приблизился, Ленья выпрямилась во весь рост.
Она подбросила нож и затем схватила его так, чтобы его лезвие оказалось в ее руке и чтобы можно было протянуть его рукояткой Джустиниани. Тот остановился и уставился на это оружие. Как и все остальные, он не заметил, каким образом в ее руке появился нож. Он слегка поднял руки и покачал головой.
– Нет, нет, – сказал он. – Это явно принадлежит тебе, но ты эту штуку лучше убери.
Ленья проворно засунула нож лезвием вперед в свой правый рукав – и он исчез, как будто его и не было.
Джустиниани вопросительно посмотрел на нее, и она в ответ стащила со своего лица платок. Затем она, не моргая, уставилась ему прямо в глаза, и он выдержал ее взгляд.
– Что ты здесь делаешь, женщина? – спросил он.
Джон Грант открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Джустиниани жестом велел ему молчать.
– Я обманула вас, – сказала Ленья. – Но если вы идете войной на турок, то я обладаю навыками, которые могут быть полезными.
Джустиниани посмотрел на поваленного Леньей воина, который, тяжело дыша, только теперь начал двигаться. Перевернувшись на живот, он с трудом поднялся на четвереньки, таращась на Ленью широко раскрытыми от удивления глазами. Будучи опытным воином, он участвовал во многих битвах и разных опасных переделках. Джустиниани доводилось видеть, как он храбро сражался, не отступая ни на шаг, в ситуациях, когда многие из его товарищей обращались в бегство. А вот эта женщина швырнула его наземь, как какой-нибудь плащ.
– В моих сражениях женщины не участвуют, – холодно произнес Джустиниани.
– Ну и зря, – сказала она. – И как же я вам тогда пригожусь? Мы путешествуем вместе – этот парень и я, – и мы сражаемся вместе.
Она показала взглядом на Джона Гранта, и тот кивнул.
– У меня нет времени разбираться в этом, – заявил Джустиниани. – Через несколько часов мы прибудем в порт, и сражаться я буду там, а не здесь, на этом корабле.
Он показал на Джона Гранта и заговорил непосредственно с ним:
– А вот ты у меня на службе. И как ты пристроишь свою… своего спутника, это уже твое личное дело.
Он отвернулся, показав при этом широким жестом, что разговор окончен. Перед его мысленным взором снова промелькнула сцена, в которой его воин перевернулся в воздухе и шлепнулся на палубу, как брошенная рыбаком рыба.
Не оборачиваясь, Джустиниани добавил:
– Я только попрошу тебя больше не мутузить никого из моих людей.
В ответ на эту его реплику на палубе послышался смех, а потом зрители начали оживленно обсуждать происшедшее, удивляясь тому, что им только что довелось увидеть.
Воин, с которым так легко справилась Ленья, наконец-то поднялся с палубы и теперь отряхивал одежду и вытирал лицо ладонями.
– Кто ты? – спросил он.
– Я Жанна д’Арк, – ответила она.
37
Поспешно выходя из спальни принца Константина, Ямина чувствовала, как к ее лицу прилила горячая пульсирующая кровь. Каблуки ее туфель громко стучали по каменному полу коридора. Она закрыла одной ладонью щеку, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение. Однако необходимости в этом не было: дворец был почти пустым. Звуки и запахи турецкого войска доносились уже почти из-под самых стен, а потому все, кто только мог, отправились куда-нибудь в более безопасное место.
