Как-то, когда Кирш разговаривала с кем-то по телефону, выйдя с ним на улицу, Алиса вынула из давно заброшенной за кровать дорожной сумки зеленый томик и села читать… Кирш подошла сзади незаметно и хотела было поведать что-то подруге, но, взглянув на книгу, передумала,
—У Лизы такая же была…
Алиса неслышно вздохнула и, ведя пальцем по тексту, начала читать:
Опахалом чудишь, иль тросточкой, —
В каждой жилке и в каждой косточке,
В форме каждого злого пальчика, —
Нежность женщины, дерзость мальчика.
— Это про тебя, — подытожила Алиса и отложила книгу. — Помнишь, я тебе про Марго рассказывала? Про Маргариту Георгиевну?
— Ну?— Кирш листала книгу.
— Так вот ей эти строчки Зоя Андреевна, Зоя, ее подруга, на фотографии написала…
— Ну и что?
Алиса пожала плечами:
— Завораживает эта «ироническая прелесть» — «Что Вы — не он».
Кирш внимательно посмотрела на Алису:
— Бросишь ты меня, Элис, знаешь ты об этом?
Алиса с чувством замотала головой в знак отрицания, а Кирш пошла топить печку.
Но особенно удивительно для Алисы Кирш становилась в те минуты, когда она начинала заниматься своими ногтями: с мальчишеской ухмылкой, короткой стрижкой, раскинув мускулистые ноги в мужских шортах, она, сидящая на кровати за маникюром, превращалась в такие минуы в вальяжную, изнеженную даму…
Сколько себя помнила, Алиса не могла выйти в люди, если ее ногти не были аккуратно пострижены и накрашены красивым лаком, но она не знала названий инструментов, которыми добиваются красоты ногтей, не ведала о том, что ногти можно полировать, подпиливала их старой металлической пилочкой и стригла обычными маникюрными ножницами. У Кирш был набор инструментов, незнакомых Алисе даже по виду, она ловко орудовала ими, потом строго разглядывала свои ногти и втирала в них косметическое масло — Кирш ворожила над своими руками с пристрастием избалованной и изнеженной женщины, вынужденной, правда, временно обходиться без услуг салонной маникюрши… Алиса, разглядывая альбом с Максимкиными рисунками, исподлобья поглядывала на подругу, слегка выдвинувшую вперед нижнюю челюсть и от старания прикусившую нижнюю губу, как иногда делают женщины, когда хотят скрыть повышенный интерес к собственной внешности. С таким лицом они чисто стоят перед зеркалом и магазине, любуясь своей фигурой, удостоверяются в неотразимости своих глаз при контрольном заглядывании в зеркальце пудреницы, — вот с таким лицом Кирш делала маникюр, чувствуя неловкость оттого, что этопроисходит на глазах у Алисы.
— А это что? Это чтобы ногти на ногах стричь? — Кирш недоуменно проследила за взглядом Алисы и равнодушно отчеканила:
— Как что? Щипчики для обработки кутикул. — Алиса уважительно поджала нижнюю губу и не смогла сдержать улыбку.
— Ты чего? — спросила Кирш грубо, Алиса покачала головой.
— Смеешься надо мной?— спросила Кирш уже испуганно и бешено округлила глаза. — Нe смей надо мной смеяться!.. Хорошо?..
Прежде Алиса стеснялась своей наготы: она никогда не раздевалась при других женщинах, лишь по этой причине не ходила в баню и даже в спортзал и бассейн, где нельзя было избежать открытых душевых кабин и раздевалок. Но Кирш Алиса не стеснялась совершенно: если в доме было хорошо натоплено, она могла расхаживать по комнате не одеваясь и вести беседы о космосе, присаживаясь в таком виде возле дышащей на кулак с лукавым видомполностью одетой Кирш.
— А мне очень плохо со стрижкой? — спросила Алиса плаксиво, присев на корточки возле Кирш.
— Не очень!
Кирш привыкла к новому облику Алисы, почему-то даже с этой короткой стрижкой она казалась ей девушкой из старины — тонкой и трогательно-старомодной, как слово «любовь» сего истинным смыслом…
— Ты знаешь, что ты самая красивая девочка на свете?..
Алиса стала любить ночь, которую прежде боялась за темноту и грустные мысли. Она потеряла утро, так как в это время суток они вдвоем погружались в сон. Она принимала день, потому что просыпалась рядом сКирш. И она снетерпением ждала вечера, когда, выходя из самодельного душа, знала, что через несколько шагов очутится по-настоящему рядом с той, которую любит. Конечно любит. Разве можно бросить всю свою прошлую жизнь с ее планами и надеждами к ногам нелюбимого человека. Так думала Алиса, глядя сквозь утепленное ватой окошко деревенской кухни на белую пустыню за окном.
Было счастливо, грустно и непонятно. Там, за окном, все подсказывало: мосты сожжены, нет пути назад — только засыпанные следы, заметенные снегом дорожки в сотнях километров от ее родного города…
Щелкнул вскипевший чайник, и проснувшаяся Кирш крикнула из комнаты: «Ты где?» Алиса улыбнулась окошку и подумала: «Уходя — уходи! Прежней Алисы уже нет».
— Я здесь! Сейчас чай будем пить…
14
Рэй была в гостях у Кот впервые. Теперь, после выхода из больницы, здесь жила Ада, и Рэй с любопытством наблюдала, как долговязая Кот снует из кухни в комнату и обратно, принося полулежащей на кровати подруге бутерброды, яблоки, конфеты и прочие гастрономические радости. Ада смущенно улыбалась и объясняла Рэй:
— Кот очень добра ко мне, но, когда я буду совершенно здорова, она выставит меня за дверь!
— Зачем пургу гонишь? — обиделась Кот, войдя в комнату с кружкой, испускающей ароматный пар.— Она и Кирш так же по телефону сказала! Даже не думай так, слышь?!
— А Кирш все еще с Алисой? — спросила Рэй, выждав паузу, и взяла со стола одну из принесенных бутылок пива.
— Ну прям! — Кот зло усмехнулась, но, поймав Адин взгляд, смягчила тон: — Она небось с сыном сейчас живет — звонит все время из загорода. А Алиса эта — что ж ей,век тут тусоваться?
Ада цокнула с легким упреком и незаметно подмигнула Рэй:
— Хорошая она — Алиса. Букет цветов с доставкой мне прислала — на мой домашний адрес, мама моя сюда привезла, приятно было, здоровский букет.
Рэй ехала к Алисе. Она смотрела в окно своего голубоговагона и радовалась, что заснеженные поля и побеленныекрыши деревенских домиков уплывали назад, подтверждая, что земля крутится в нужную сторону и колеса приближают ее к Алисе. Ну и что, что она была с Кирш? Главное, чтобы она захотела быть с ней, с Рэй. А если не захочет? Если не захочет, тогда можно повеситься. Нет, она будет ждать… Ждать сколько потребуется, чтобы Алиса привыкла к ней… А чтобы привыкла, можно предложить ей для начала просто дружбу… Бред.
Рэй ехала к Алисе, не зная, что время той замерло в тихой подмосковной деревушке и что Алиса в эти самые минуты подбрасывает щепки в ненасытную печь… Накануне Рэй позвонила Кирш из «Перчатки».
— Как жизнь? — спросила Рэй, запивая свой нехитрый вопрос водкой: ей было страшно услышать, что Кирш до сих пор с Алисой.
