измерении будет весьма значительным.
Олег, отодвинул в сторону опустевшую тарелку и вытер салфеткой руки. Подал сигнал Хоттабычу, чтобы убирали стол и со стола, а сам поднялся и пересел на кровать. Цапнул самое аппетитное яблоко, на которое уже почти нацелилась Алёнка.
-Ты, Маш, всё правильно изложила. Но только исходила при этом из реалий и традиций империи. Там всеобщее образование, там постоянная и повсеместная конкуренция за хлебные должности, и у людей в мозгах чётко сформирован тезис: чтобы много иметь, надо, для начала, хорошо учиться. Кроме того, в империи достаточно рабочих мест, чтобы любая девочка после гимназии нашла себе работу и даже на первых порах не померла с голоду. Здесь же страна и люди застряли в средневековье. Женщине по местным понятиям образование вообще не нужно. Достаточно уметь сносно читать и, главное, хорошо считать. Женщина должна быть женой и матерью. Или, в нашем случае, наложницей. А для того, чтобы ублажать мужчину в постели, высшее образование ни к чему. Выгони сейчас наложниц на улицу – и что?
- И что?
- А то, что обратно в род они вернуться не смогут. Замуж им в степи не выйти, так как уже были с мужчиной. Делать руками ничего не умеют, потому что воспитывались как принцессы. И остается им только идти на панель торговать своим телом, потому что некоторые специфические навыки у них прокачаны по максимуму. Но в этом случае знатные роды, из которых происходят все эти девушки, возмутятся и начнется бунт. Мне скорее простят, если я их всех просто казню.
Маша закусила губу и потупилась. О таких нюансах она не задумывалась. Просто не подозревала об их наличии.
- И что же делать?
- Учить.
Слово прозвучало неожиданно. Вера в таких общих разговорах обычно участвовала скупо, больше предпочитая слушать. Но раз решила высказаться, значит, в своих словах уверена на все сто. Все повернулись в её сторону. Девушка смутилась, но твёрдо повторила:
- Учить их надо. Пусть даже принудительно. А выучив, либо ставить на работу в аппарат ханства, либо отпускать на волю.
- И как ты себе представляешь такое вот отпускание? – заинтересовался Олег.
- После обучения они получают возможность самостоятельного заработка. Сейчас жизнь в степи начнет меняться, даже самым упёртым, самым закоснелым хранителям традиций для сохранения денег и статуса понадобятся грамотные специалисты. И если родня захочет забрать обратно умную образованную девочку, пусть забирает. Только предварительно возмещает стоимость обучения. Кроме того, учиться они будут в империи, там вполне могут и женихов себе найти. А ты их отпустишь и разрешишь выйти замуж. С условием оплаты обучения. А можешь и просто подарить умную красивую девочку своему нукеру в награду за хорошую службу. Так тоже делается, я специально узнавала.
- А если не хотят ни учиться, ни замуж? – с ехидцей спросила Алёнка.
- Ну-у…
Вера было растерялась, но тут же секанула воздух ребром ладони:
- А вот таких уже выгонять.
Олег одобрительно кивнул:
- Отлично, так и сделаем. Возьмите это под свой контроль. Прямо с завтрашнего дня начните проводить тесты. И если кто-то, по вашему мнению, будет полезен клану, давайте мне на собеседование. А я уж погляжу, что из девочки выйдет.
Глава 33. Вычитка будет завтра.
Балы в степи протоколом не предусматривались. Поэтому представление нового хана широкой общественности проходило по старинке. Олег сидел на символическом, всего в три ступени, вызвышении на полюбившемся с недавних пор креслице, облаченный в ханский парадно-выходной наряд. В руке сжимал государственную плеть. Рядом, чуть позади, восседали на стульчиках пониже ханские жены, все трое. Маша ради такого дня надела фамильные жемчуга, и гости глазели на неё чуть ли не больше, чем на монарха.
Где-то позади в тени ханского трона пряталась та самая тень, за последние несколько дней успевшая напугать с десяток чиновников. Кого до икоты, а кого и до мокрых штанов. Ее видно не было, но присутствие ощущалось этаким лёгким фоном: не забывайте, мол, ребята, к кому вы пришли в гости.
У трона стояло полдюжины чёрных гвардейцев с обнаженными саблями. Больше для антуража, но каждый из них успел проникнуться могуществом нового владыки, и служил не только за совесть, но и за страх. Еще шестеро стояли у входа в зал и зорко смотрели зв гостями: не решит ли кто злоумыслить на правителя? Не посягнет ли на августейшую особу?
Меж гвардейцами, то есть между подиумом и входом, фланировали подданные и немногие зарубежные гости. Большей частью публика была одета в традиционные одежды, но встречались и фраки. Народ сновал туда-сюда, четко соблюдая неприкосновенную зону в пару метров от ханского подиума.
Олег, в свою очередь, наблюдал за людьми. Большая часть публики была ему незнакома. Узнавал он лишь некоторых – тех, кто успел побывать у него в кабинете, пока он с Сункаром утрясал и утверждал многострадальный трехлетний план. Впрочем, было еще несколько человек европейского вида, причем похожие друг на друга. Лица их, округлые, большеротые, вызывали смутные ощущения мимолётного знакомства. Но где их мог увидеть, Олег так и не вспомнил.
Наконец, слуга брямкнул в гонг, возвещая начало мероприятия. Гвардейцы закрыли двери. Олег подтянул к себе поближе парочку светляков из тех, что плавали над головами, освещая немаленькое пространство. Пришлось побороть желание подняться: невместно хану стоять. А тронную речь можно и сидя произнести.
- Я приветствую собравшихся здесь, - начал Олег, усилив голос магией. – Главным благом для государства я почитаю мирное созидание и выгодную торговлю. Армия же нужна для того, чтобы никто не посмел мешать торговле и строительству. Я хочу, чтобы правление моё было долгим и счастливым для государства, во главе которого я так внезапно встал. Работы впереди много, хватит каждому. Для тех из вас захочет принять посильное участие в преображении степи, всегда найдется дело. Но я не потерплю воровства и мздоимства. С такими людьми расправа будет быстрой и жесткой. Если у вас возникнут конструктивные идеи, предложения, вас как минимум выслушают. И если ваши предложения окажутся дельными, предложат заняться их воплощением. Но не стоит недооценивать меня. Молодость – не синоним глупости. Тот, кто попытается меня обмануть, пожалеет об этом, как минимум, трижды.
Олег помолчал, оглядывая зал. Примечал, кто слушает, кто перешептывается с соседом, кто вообще игнорирует его слова. Разумеется, будет запись, которую он просмотрит и сделает оргвыводы. Разумеется, Хоттабыч тоже смотрит, слушает и запоминает. А память хранителя практически
