оплатить старому хану свежее мясо на фронт. Но не успели.
- Можешь этими бумажками подтереться, - фыркнул император. - Европа по ним ни копейки не заплатит.
- Мне – не заплатит, хитро улыбнулся Песцов. – А вот вам… Я этими бумагами типа выплачу империи репарации и контрибуции. Вы по ним получите полную стоимость, и мне часть откатите. А я на эти деньги у вас же закажу всякого разного. Мне нужно геологические изыскания проводить, электростанции строить, школы-больницы открывать.
- И сколько ты хочешь?
- Поскольку бумаги, фактически, мои, то мне девяносто процентов, вам – десять за обналичку.
- А у тебя ничего не слипнется? – ехидно поинтересовался император. – Про контрибуции забыл? Трети с тебя хватит.
Тут уже нахмурился и Песцов.
- А за нападение имперского подданного на монарха дружественного государства мне ничего не полагается? Пятнадцать-восемьдесят пять.
- Дорого мне обходятся твои приключения. Мог бы охрану с собой взять, дешевле бы вышло. Шестьдесят-сорок.
- Охрана Уссурийцеву была бы на один зуб. Он ее бы даже не заметил. Двадцать-восемьдесят
- Охрану надо нормальную иметь. Пятьдесят на пятьдесят.
- Ух ты, какая пошла заруба! – восхитился Песец. - А мой-то молодец, гнет свою линию. И твоего, между прочим, прогибает.
- С чего это прогибает? – обиделся Лев.
- Спорим, на трети остановятся. В смысле, треть твоему, две трети моему?
- Это и без спора очевидно. Да с тобой спорить вообще опасно. Ушлый ты больно.
- А ты – скучный и занудный, - отрезал Песец. - Вот Уссурийца разбудим, его стану подкалывать. Он хорошо на подначки ведется.
- Ну что, треть вам, две трети – мне, - подытожил Песцов. – Договорились?
- Договорились, - кивнул Львов. – Когда бумаги передашь?
- Через неделю девочек отправлю в империю, с ними и перешлю.
- Добро. А сам-то когда приедешь? Срок свой когда дослуживать будешь? Присягу-то ведь принес.
- А вот вместе с ними и вернусь. Накануне устрою большой прием, а наутро сяду в машину и рвану навстречу воинским подвигам.
***
Советник притащил на согласование трехлетний план развития государства. Олег хотел бы замахнуться на пятилетку, но, подумав, не стал: как раз через три года формальное совершеннолетие, множество перемен. И мнение по некоторым архиважным вопросам государственного развития может перемениться самым причудливым способом.
Обсуждение и утверждение плана шло муторно и трудно. Сункар, конечно, молодец. Постарался, предусмотрел и то, и это. Очень нужное, не очень нужное и еще сверх того. Но уж слишком много у него предрассудков оказалось: так делать нельзя, этак не положено, а то вообще не по правилам, закон запрещает. Песцов и без того уже был на взводе, а тут и вовсе озверел:
- Какой такой закон? Что значит, запрещает?
Сункар побледнел и сделал пару шагов назад. Охранники и вовсе перенесли свой пост из «кабинета» наружу, в коридор.
Олег сообразил, что переборщил и пригасил эмоции.
- У нас в государстве пока ещё абсолютная монархия. Правильно? – глянул он на советника.
- Правильно, - покорно согласился тот.
- Значит, законы устанавливаю я. И если считаю, что нужно сделать именно так, значит, так и должно быть сделано. А если кто не согласен…
За спиной Песцова угрожающе шевельнулась тень.
Таким же образом пришлось ломать и древние национальные традиции. В частности, насчет размещения женщин. После того, как Песцов шандарахнул кулаком по столу, а глаза его загорелись желтым огнём, струхнувший начальник дворцовых служб сдался и, шипя под нос древние восточные ругательства, приготовил каждой комнату неподалёку от ханской опочивальни. Девушек со всем надлежащим уважением проводили в их комнаты, приставив к каждой стражу, по две здоровенные накачанные бабищи. Но едва Олег закончил с делами, решил перекусить и отдохнуть, как все трое собрались в его покоях. Расселись рядом с ним за накрытым для ханского ужина столом и присоединились к трапезе.
Еда была не слишком разнообразной. К тому же чрезмерно острой, жирной и тяжелой. В общем, смерть фигуре. Разве что свежие фрукты из ханских садов могли удовлетворить изысканный европейский вкус девушек. Они реквизировали вазу с фруктами, перебазировались на кровать и, приняв соблазнительные позы, принялись насыщать молодые организмы витаминами.
- Ну что, раз ничего не едите, тогда рассказывайте, - потребовал Олег. – Развлекайте супруга историями. А слушать я могу и с полным ртом.
- Ишь, - изобразила удивление Алёна, - как быстро ты вошел в роль азиатского деспота и тирана! Ну так слушай. Как ты повелел, мы отправились на женскую половину и провели весь день, пытаясь разобраться в этом террариуме, который по недоразумению называется гаремом.
-Не террариум, а серпентарий, - вставила Вера.
- Неважно, - отмахнулась Алёна. - В общем, паучатник. Жуткое место. Туда ссылать надо за особо тяжкие преступления. Представь: две сотни молодых, красивых, здоровых женщин просто сидят и ничего не делают. Жрут от пуза, друг дружке пакости подстраивают, сплетничают, склочничают, интригуют друг против друга. Спрашивается, для чего? Ну, спроси?
Олег решил подыграть. Прожевал очередную ложку и спросил:
- И для чего?
- Для того, - возмущенно закончила Алёнка, - чтобы в твою кровать попасть. А у тебя тут, между прочим, место уже занято. Правда, девочки?
- Действительно, - поддержала Вера. – По сути, ты просто так содержишь двести человек, а пользы от них никакой. Чистый убыток по всем статьям.
Олег устало вздохнул:
- Это было понятно и так. А что с этим делать? Маш, у тебя имеются предложения?
- Имеются, - вздохнула та. – Но тебе вряд ли понравятся.
- Ты говори, а там решим.
Каракалова достала блокнот, перелистнула несколько страниц.
- В общем, так: нужно организовать всестороннюю проверку и тестирование твоих гаремниц. Возможно, что некоторые из них окажутся потенциально полезными для клана. Им сделать соответствующее предложение. А остальных просто гнать в шею, пусть сами зарабатывают себе еду. По моим подсчетам, экономический эффект в годовом
