поведать нечего? Он бы рад сказать: «Как, ты не знаешь? Уже лет пять я держу галерею, где выставляются китайские художники-авангардисты» или «С недавних пор я занимаюсь кинопроизводством. Да, от семейного бизнеса отошел окончательно».
– Зачем тебе ее впечатлять? – спросила Яньянь, когда они с Джастином, как обычно, сидели на ступенях крыльца. Вечер выдался теплый и даже душноватый, но Яньянь была в своей неизменной детской пижаме и пушистых тапочках в виде ухмыляющихся собачек. – Стоит ли, если она из тех, кого можно завоевать своими деньгами или положением?
– Да нет, это ее не интересует. Просто я хочу показать ей себя настоящего. Чтоб она поняла, как я изменился.
– Может, и она стала другой. Люди меняются.
– Нет, она, конечно, осталась прежней. С некоторыми так бывает.
– А ты уверен, что сам-то изменился? Часто людям кажется, что они уже другие, но они все те же. Китайцы особенно. Все талдычат о переменах. Откроешь газету, включишь телевизор – везде ПЕРЕМЕНЫ. Меняется все, любой поселок и город. Мне это жутко надоело. Мы словно одержимы злым духом, как в фильме ужасов. Порой кажется, что все мы под наркотой. Помню, на прежней работе по телефону общаешься с иностранцами, и все они в один голос заявляют: «У вас, говорят, все стремительно меняется». Как будто у всех здесь зависимость от перемен. Но сильно ли мы изменились? Я, например, все та же, какой была в шесть лет. И не хочу меняться.
Джастин молчал, глядя на небоскребы, мерцающие в темноте. Правду говорят – Шанхай неизменен лишь в своих постоянных переменах.
– Но все-таки надо как-то разобраться с этой… подругой моей юности, – сказал Джастин. – Независимо от того, изменился я или нет.
– Понятно. Она – твое незавершенное дело, это ясно. Что ж, валяй. Возможно, ты обнаружишь, что никто из вас не изменился. Только сперва купи мне мороженое с пастой из красных бобов, ладно?
На следующий день Джастин позвонил по одному давнему номеру. Когда-то в жилом комплексе, принадлежавшем его семье, работал охранником парень, не выпускавший из рук фотокамеру. Звали его Малыш Тан. Всего за два года он снискал репутацию модного фотографа и теперь затеял предприятие: заброшенные фабрики превращал во временные студии, которые начинающие фотографы и художники могли арендовать на неделю, месяц или квартал, пока здание не снесут либо не начнут использовать в новых целях. Джастин прочел о нем в англоязычном журнале-обозрении, что стопками лежали во всех европейских кафе. Теперь этот молодой толстячок с дружелюбной улыбкой и умышленно растрепанной шевелюрой, элегантно одетый во все черное (его фирменный стиль, отмечалось в статье), именовался Дэвидом Таном. У Джастина сохранился номер его телефона. «Если какая нужда, босс, обращайтесь в любое время дня и ночи», – однажды сказал Малыш Тан. Но только вот понятие «нужда» обрело иной смысл, если прежде речь шла о замене перегоревшей лампочки либо водителя, то теперь Джастин нуждался в новой, целиком перекроенной жизни.
Они встретились в баре маленького отеля в районе, прозванном риелторами Южный Бунд, где раньше была старая верфь. Теперь она перестраивалась – над водой изогнулись краны, в воздухе висела густая пыль, затушевывая блеск реки под весенним солнцем, и уже высились рекламные щиты компании «Старбакс». Джастин с трудом отыскал отель, выглядевший недостроенным: отвалившаяся штукатурка на фасаде обнажила кирпичную суть здания. Голые стены так называемого фойе были изъедены многолетними протечками, а выставленные напоказ стальные балки – ржавчиной, персонал щеголял в бесформенной холщовой униформе. В баре Малыш Тан сидел на кушетке, обитой черно-белой воловьей кожей, и прикладывался к бутылке пива «Циндао».
С первых минут они отбросили прежний стиль отношений «хозяин – слуга». Малыш Тан, Дэвид, был дружелюбен, шутлив и фамильярен. Уважение, которое он выказывал Джастину, было продиктовано разницей в возрасте, но не в положении. О прошлой его службе не поминалось вовсе, за исключением того, что теперь он гораздо лучше одет. Только в Китае, подумал Джастин, люди могут так легко разделаться с прошлым, забыть его и не моргнув глазом двинуться дальше. Разговор шел о работе Дэвида над обложкой китайского издания «Вог», его процветающем бизнесе, который он называл «партизанской арендой», и его новой подруге из Дунбэя, узкобедрой высоченной манекенщице, снимками которой у него был забит телефон.
– Ну так чем я могу быть полезен, босс? – Сейчас слово «босс» прозвучало иначе – в ироничной манере, как обращаются к лоточнику, торгующему гренками, или уборщику туалетов.
– Даже не знаю, – сказал Джастин. – Просто я подумал, что мы могли бы поработать вместе. Мой опыт, наверное, пригодится, но пока я не вижу, в чем именно.
Дэвид хлопнул его по колену:
– Отличная идея, босс! – Он вскинул руку, заказывая официантке еще два пива. – Сейчас удачный момент для нас обоих. Я слышал, семья твоя обанкротилась. То есть ты свободен для участия в куче новых проектов. Так, что мы можем делать на па́ру? Не хочешь ли взять на себя управление моим арендным бизнесом? Нет, это слишком скучно. Можно основать издательство по выпуску глянцевого журнала для китайцев, не муры вроде «Вог» и «Эль», а чего-нибудь высокохудожественного. Нет, для тебя это недостаточно серьезно. Надо подумать, возможностей масса!
С прошлым Джастина он разобрался одной короткой будничной фразой: Я слышал, семья твоя обанкротилась. И все. Далее речь о настоящем и неуклонном движении вперед. Никаких сетований: да как же так? ты переживаешь? и тому подобного. Его интересовало одно: как можно использовать Джастина. История его ничуть не привлекала, ибо все ответы лежали в будущем.
– Что ж, для начала я бы мог заняться твоим арендным бизнесом, а тем временем мы обдумаем будущие проекты.
– Правда? Но это же скучища. Ты станешь вроде конторского служащего. Для тебя это слишком мелко и заурядно.
– Пустяки, я охотно этим займусь.
– С ума сойти! – Дэвид хохотнул и громко заухал, точно филин, намеренно привлекая внимание. Джастин понял, что эту наигранную манеру прежний тихоня подхватил на своей нынешней орбите – в гламурных модных кругах. – Босс Лим – мой деловой партнер! Офигеть! Это надо отметить!
Они отправились в ресторан «Гуйчжоу»[79], и заказ Дэвида был явно с перебором: пять-шесть холодных закусок и с десяток главных блюд. Джастин попытался его урезонить, но тот сказал:
– Я угощаю! Мы начинаем совместный бизнес, с какой стати нам себя ограничивать?
После этого он заказал бутылку «Джонни Уокер Блэк Лейбл». Официантки в цветастых народных костюмах то и дело появлялись в их кабинете, принося лед и охлажденные салфетки, пропитанные ароматизатором с запахом жасмина. Джастин впервые познакомился с кухней Гуйчжоу, оказавшейся неожиданно острой. Он хотел запить еду,
