и на всей земле нет уголка, где не всегда есть место подвигу.
* * *
«Ливадию» мы так и не выпили. Сперва было не до того, а потом не хотелось.
– Даже не знаю, что на меня нашло… – пожаловалась Зоя, когда мы плыли обратно, испытующе глядя на меня своими лисьими глазами. – Как с цепи сорвалась! Ты наверно думаешь – я развратная?
– Да всё ништяк, нормальная ты девчонка, – успокаивал я её.
Но она не успокаивалась.
– Я вообще не думала, что до этого дойдет… думала, просто посидим на бережке… а тут, как сдурела… голову потеряла… накинулась! Ты наверно, решил, что я эта… нимфо… нимфа…
– Нимфоманка, – подсказал я.
– Да! – радостно закивала Зоя. – Нимфоманка! Но ты тоже хорош – пихарь-стахановец – всю меня заездил. У тебя, наверное, баб было, как у дурака фантиков?
– Ты вторая, – льстиво сообщил я, думая, кто кого еще заездил?
Зоя засмеялась.
– Ага, знаем мы эти песни с болот… сказал бы: сто вторая, может и поверила бы. Слушай, – вдруг озаботилась она, – а вдруг я залечу… мы ж не предохранялись! Я, правда, искупалась… говорят, если сразу после этого дела голой искупаться – не забеременеешь.
– Не забеременеешь, – важно покачал я головой, – у меня эта… инфертильность, во!
Она округлила глаза.
– Чего? Какая еще инфантильность? Она незаразная?
– Инфертильность, – поправил я. – Детей не могу зачать.
– Какой ужас! – всплеснула она руками, – Такой молодой!..
– Это временно, врачи говорят, пройдет.
– А, ну ладно тогда.
Я внутренне усмехнулся. Я знал, что на неё нашло… вернее в неё вошло – доза наноботов, которых я заботливо накапал Зое в шампанское, пока та выходила попудрить носик. Плюс пятьдесят к эмпатии, любую превратит в сексуальную маньячку.
Не только, конечно, для этого, я её заряжал. Кир рекомендовал маркировать всякого, с кем имел сколько-нибудь серьезные отношения, для надежности. Своим же имплантам, которыми был напичкан от пяток до макушки, я велел деактивировать сперму. Так что знал, что говорю.
– Слушай, – вдруг спросила Зоя, – а где ты сегодня ночевать собираешься?
Хороший вопрос, подразумевающий положительный ответ.
Глава 24
А ведь, действительно, где? Думал я, подходя к фотоателье. По-хорошему свалить надо бы прямо сегодня, иначе мои рыжие кудри примелькаются и меня начнут бить. Но как это осуществить, если я даже не знаю, куда? Ева сказала, что по её скромному мнению, в Москве меня ждут и лучше бы туда сейчас не соваться. Кто знает, что «они» затеяли по поводу моей нейтрализации, вдруг не пожалеют, всю столицу взорвать, для верности (шутка, разумеется). Но и в Обнорске оставаться не резон: тучи, как сказала она, сгущаются.
На вопрос, откуда она это знает, был ответ: чувствую.
Не поспоришь. Тогда, куда?
Ответа два: Средняя Азия и Кавказ.
Можно и туда, и туда.
Там просто затеряться и оттуда будет легко инфильтроваться в Центр.
Решено – валю на Юг. Сперва на Кавказ, а там видно будет.
Осталось решить, каким образом.
Разгар лета.
Аэрофлот – билетов нет.
ЖД – билетов нет.
Авто – машины нет.
Все вопросы решаемы, главное не привлекать к себе внимания.
– Привет! – сказал мне Витек, жестом пригласив следовать за собой. В маленьком кабинетике он выложил передо мной три ксивы. – Проверяй.
Я глянул: паспорт, права на вождение ТС и удостоверение члена союза художников Азербайджанской ССР на имя Григория Григорьевича Орлова.
Выглядят красиво. Если б я еще что-то в этом понимал.
– Липа? – усомнился я на всякий случай.
– Гонишь Гриня! – обиделся Витек. – Бланки фирмовые, прямо из Паспортного стола, пропись, фото, все настоящее, по высшему разряду, номера, серии зарегистрированы. Что, я стану Мишаниного кореша подставлять? Не парься – эта ксива любую проверку пройдет… ну, кроме гебешной. Но к ним попадать никому не советую. Давай расписывайся, – он пододвинул ко мне перо и чернильницу. – Кстати, куда-то Мишаня делся, второй день ни слуху, ни духу. Ты не знаешь ничего?
Расписавшись, я отнекался, забрал документы и покинул точку.
* * *
Витек закрыл фотоателье. Домой идти он сегодня не собирался. Чего там делать на другом конце города, в крикливой коммуналке? А здесь он сам по себе. Хочет поработает, коли дела есть. А нет, так и раскладушка тут имеется. Дел на сегодня больше нет, значит можно покемарить. Но сперва надо похавать. Он извлек из тумбочки сверток серой бумаги, развернул вместо скатерти. В свертке оказались кусок сала в целлофане, два вареных яйца, четвертинка ржаного хлеба и соленый огурец. Все это дело надо было запить, и к продуктам присоседился граненый стакан и бутылка молдавского портвейна. Водку Витек не пил.
Для фона включил радио. Покрутил настройку: тут про успехи свиноводства заясняют, тут про беспредел израильской военщины, а здесь трансляция футбольного матча «Спартак» – «Зенит».
Оставил трансляцию. Футбол Витек не любил, но свиноводство любил еще меньше, а на политику и вовсе было насрать.
Налил полстакана вина, проглотил, крякнул и начал лупить яйца.
Не понравился ему этот Гриня. Понятно, что кого попало Миша к нему не подошлет, но все-таки, не тянул он на Мишиного кореша… не из блатных, точно – явный фраер. И не из деловых – молод шибко. А на морде высшее образование написано. Что может связывать этого сопляка со старым уркой?
Ладно, решил Витек, у каждой сошки свои сережки, и свой нос в чужие дела совать нечего, а то быстро укоротят. Негатив снимка он отдал, но сами документы, на всякий случай сфотографировал – пусть полежат пока.
А еще цыганка эта… вперлась днем в ателье, как к себе домой, со свойственным этому племени нахальством. Фото, мол, на паспорт надо. Витек и не знал, что у цыган есть паспорта. Сейчас каждой сволочи выдают паспорт. А деньги есть? А денег нет, ответила цыганка, но могу погадать вместо денег, все расскажу и покажу, как будет!
Хотел Витек вытолкать её взашей, да очень уж она была молоденькая, да хорошенькая и трещала скороговоркой приятным голоском – уговаривала. Вот и размяк, позволил гадать.
Но сперва сфотографировал, как просила.
Затем, девчонка, не задумываясь, достала замасленную колоду и «говорящее правду зеркало». Раскинула на столе. Сперва карты ложились одна на другую. Потом раскладывались по кругу, но всегда выходил у цыганки
