Дея Нира
Постоялый двор «Три мухомора»
В те далёкие времена, когда животные и птицы ещё разговаривали человеческим языком, на опушке Зачарованного леса раскинулся постоялый двор «Три мухомора».
Сказывают, будто он такой же старый, как и окружающий его лес. Дубовый частокол, двор со всеми его пристройками давно позеленел от мха и травы, а на крыше даже проросли стройные берёзки.
Мясистые красные мухоморы торчали то здесь, то там, привлекая всякое зверьё полакомиться ими, отчего хозяин постоялого двора — Иван, то и дело жаловался своей жене Василисе:
— Вон, мухоморов в лесу полным-полно, а они к нам повадились! Косолапый опять забор повалил!
Василиса, улыбаясь, заглядывала в свою колдовскую книгу, что-то приговаривая, а наутро под окнами бочка мёда оказывалась.
В уплату за нанесённый ущерб.
— Умница ты моя! — Иван расцеловывал жену и, довольный, не без труда закатывал огромную бочку в кладовку.
Так и жили.
Ворота постоялого двора были открыты для всех желающих и днём, и ночью.
Закон гостеприимства распространялся на всех, кто нуждался в ночлеге и пище, а потому под одной крышей нередко собирались те, кто на тёмной дороге с радостью перегрызёт другому горло.
Однако ж, все понимали, что с Василисой шутки плохи.
Стоит только ей нахмурить свои соболиные брови, да взять в руки скалку…
Ой! Не буди лихо, пока оно тихо.
Такой постоялый двор был один на всю округу, а потому, скрипя зубами, приходилось соблюдать правила и проходить мимо заклятых врагов, делая вид, что они не знакомы.
Миновав затейливые резные ворота с совсем нестрашным оленьим черепом, дальше следовало идти по широкому двору утоптанною дорожкою, посыпанной еловыми шишками.
Двери заезжего дома чаще всего были распахнуты настежь, если только не случалась суровая зима с вьюгами, а потому оставалось лишь перешагнуть порог, чтобы оказаться в передней, где за большим столом восседал Кот-учёный.
Его зелёные глаза хитро осматривали всякого посетителя через очки, а чёрная шерсть лоснилась и блестела, ведь всем известно: хочешь иметь здоровую шерсть, нужно питаться отборной рыбой. А Кот знал в этом толк и питался непременно несколько раз в день, отдавая предпочтение жирному налиму, водившегося в здешних озёрах.
Пригладив лапой торчащие во все стороны длинные усы с лёгким мурчанием, кот расспрашивал всякого постояльца кто таков, откуда пришёл, аккуратно записывая всё в толстую книгу. Он невероятно гордился и усами, и своим весьма похвальным почерком, про который ни за что не скажешь: «написано, как курица лапой».
Такого бы Кот ни за что не вытерпел. Несмотря на благодушный и пристойный вид, он мог и рассвирепеть.
Когда-то ему пришлось вынести немалое унижение: сидеть на могучем дубе прикованным к стволу цепью.
По простодушной наивности в молодости Кот поспорил с Кощеем Бессмертным, а проиграв спор, оказался в затруднительном положении.
Костлявый старик с золотой короной на голове повелел рассказывать сказки всем прохожим и заговаривать им зубы, ведь под корнями раскидистого дерева были зарыты несметные сокровища в кованом сундуке.
Охранять серебряные слитки и алмазы следовало до тех самых пор, пока какая-нибудь добрая душа не расплатится с Кощеем вместо Кота.
Долго же пришлось хвостатому байки баять, да урчать сладким голосом, чтобы не позарился никто на кощеев клад. И только Василиса-краса, прознав, как мучается бедное животное, пожалела его и выкупила у Кощея из рабства. Ну, а Кот на радостях к ней и пошёл работать на постоялый двор по собственному желанию и велению сердца.
Так что, когда Бессмертному приходилось останавливаться здесь, у Кота, несмотря на его спокойный вид, невольно так и вставала дыбом шерсть на загривке.
Костлявый всегда ухмылялся, постукивая тощим пальцем по столу, будто прикидывая, как ещё можно заманить Кота обратно на службу.
Заплатив за ночлег, гости расходились по своим покоям, обустроенным, надо заметить, с особым старанием. Ни паутины, ни клопов с тараканами тут отродясь не бывало. Проворная хозяйка постоянно заботилась о том, чтобы её постояльцы спали на чистых накрахмаленных простынях, ели вкуснейшую кашу с маслом да пышные пироги.
Когда гостей собиралось такое количество, что кому-то приходилось ночевать и на сеновале, а то и на чердаке, Василиса доставала из заветного ларца небольшую мельницу, сыпала внутрь горсть муки и шептала ей волшебные слова.
И тут же происходило чудо!
Жернова принимались вращаться, поскрипывая да похрустывая, а затем оттуда выскакивали горячие пирожки, блинчики и оладьи.
А какой у них был аппетитный запах! А вкус — пальчики оближешь!
На вид та выглядела довольно просто и даже неказисто: каменные жернова с небольшой деревянной ручкой, потемневшей от времени.
Мельницу подарила Василисе на свадьбу её двоюродная тетка — Баба Яга, наказав беречь чудо-утварь, как зеницу ока, иначе быть беде.
Мельница строптива и чужих рук не любит.
Ни свет ни заря над постоялым двором трижды раздалось громкое «кукареку».
Упитанный разноцветный петух, вскочив на забор, важно оглядывал свои владения. Бедняге было и невдомёк, что хозяин давно присматривается к нему, чтобы пустить на жаркое.
Проснулась и Василиса.
Не по нраву ей лежать в постели да бездельничать, а потому она сразу принялась приводить себя в порядок, умывшись и расчесав волосы, доходившие ей до пят.
Чу! Еле слышный топот копыт раздался за окном, и она выглянула наружу.
Мимо постоялого двора на белом коне вихрем промчался статный молодец, весь разодетый в белую парчу. Всадник казался почти прозрачным, а его конь летел, едва касаясь земли, потряхивая пышной гривой.
На всём скаку всадник сорвал шапку с головы, с почтением махнул ею в сторону окна и исчез.
Наступило румяное утро.
Сегодня предстояло знатно потрудиться.
Праздновали именины хозяина, а потому гостей отовсюду собралось видимо-невидимо. Василиса отправилась на задний двор, куда уже привезли гружёную телегу с припасами: мукой, пшеном, питательными кореньями, овощами да сладким медовым напитком. Чалая лошадь лениво жевала траву, пока помощники Василисы носили в поварню мешки, разгружая телегу.
Извозчик — бородатый карлик, оглянувшись по сторонам, чтоб никто не подслушал, обратился к хозяйке:
— Есть у меня товар редкий из волшебного сада, что в десяти днях пути отсюда. Яблочки молодильные! Извольте посмотреть!
Василиса окинула его любопытным, но недоверчивым взглядом.
— Ну, показывай. Попробуй только обмануть.
Извозчик искренне возмутился: «Да как бы я посмел!», а сам ворча принялся откидывать мешок за мешком, пока на дне телеги не показался короб, накрытый дерюгой. Карлик сдернул и её, и взгляду Василисы открылись спелые, наливные яблоки.
Свежий, тонкий аромат
