передние лапы Витон.
– Значит, самцов больше нет, – сделал вывод Тарам, – нам повезло.
Приближающаяся самка, размерами заметно превышающая самцов, навевала сомнения в нашем везении. А ее возмущенный визг не предвещал ничего хорошего.
Приблизившись к самцу, в короне глаз которого торчал дротик Ваала, самка перестала верещать и печально протрубила в хобот. Пораженный в мозг самец остался безучастно стоять неподвижным изваянием. Она подбежала ко второму поверженному сородичу. Но и тот лежал, не подавая признаков жизни. Новый тоскливый трубный звук вырвался из чешуйчатого хобота. Теперь она трубила в нашу сторону, словно спрашивая, зачем мы явились сюда и убили членов ее семьи.
Минута тянулась за минутой, а мы все стояли друг против друга, и никто не решался напасть первым. Наконец, Тарам сделал шаг вперед, и мы последовали за ним. Самка подняла хобот, еще раз укоризненно прогудела и вдруг развернулась и унеслась прочь.
Однако праздновать победу было преждевременно. Ведь нашей задачей были поиски Ледивы и Валада. Все присутствующие понимали, что если они встретились со стахами, то шансов выжить не было. Но вслух об этом никто не говорил.
Вперед вновь вышли следопыты. Теперь по следу шли только Тарам с Роамом. У Витона похоже было сломано ребро. Возвращаться в лагерь он отказался. Ему наложили тугую повязку, и теперь он плелся позади всех.
Шли довольно быстро, но, как мне показалось, бесконечно долго. И в действительности прошло не менее земного получаса, прежде чем следопыты остановились, разглядывая что-то замеченное впереди. После недолгой заминки мы снова двинулись и вскоре вышли к месту недавней схватки гигантского змея с одним из стахов. От змея остались только разбросанные между деревьев куски плоти, по размерам которых и можно было судить о его величине. А вот восьмилапый монстр валялся почти невредимый, если не считать размозжённой короны глаз. По ней будто врезали огромной кувалдой. Нам оставалось только гадать, как сие произошло, и благодарить ползучего гиганта за то, что он избавил нас от схватки с еще одним стахом.
– Они забирались на дерево! – воскликнул Роам и указал на попарно вбитые дротики в ствол ближней чиндрагоры. По ним действительно можно было добраться до нижней ветви, и следопыт тут же это доказал. Вскоре он сообщил сверху: – Здесь дневал змей.
Затаив дыхание, все ждали сообщение о судьбе потерявшихся. Но Роам молча продолжал ползать в кроне могучего дерева. Вот он прошел по толстой ветке, пока она не стала слишком тонкой, затем опустился и пополз дальше. Ветка при этом опасно прогнулась.
– Эй, Роам, ты куда ползешь? Свалишься же! – закричал Боат.
– Здесь кто-то удирал от змея, Судя по… – договорить Роам не успел, ибо сорвался вниз.
Дыхание наблюдавших за ним сторов на миг остановилось. Но на удачу прямо под сорвавшимся следопытом оказалась толстая ветка противоположного дерева. Роам оседлал ее и крепко обнял обеими парами рук. Около минуты переводил дыхание, затем пополз к стволу. Там вместо того, чтобы начать спускаться, полез выше. Густая листва скрыла его от наших глаз.
– Здесь дупло, – донеслось из кроны, – Они в нем ночевали. Судя по тому, что дупло расширяли, ночевали точно вдвоем. Ветки вокруг посыпаны плиммом, значит, змей их не сожрал.
– Покинуть дерево они могли, только когда мы сражались со стахами, – задумчиво почесал подбородок Тарам и, отвечая на вопросительные взгляды, пояснил: – Если предположение Роама верно, то змей сорвался с той же ветки, что и он. Но такая туша не могла задержаться на нижней ветке, и рухнула вниз. Внизу произошло его столкновение со стахами, финал которого лежит перед нами. Чтобы сожрать такого змея троим стахам нужно сильно потрудиться в несколько заходов. А судя по кускам шкуры, они пожирали добычу на месте, не оттаскивая к логову. Это, кстати, говорит о том, что нора где-то рядом. Наверняка вон за теми кустами.
Тем временем Роам спустился, и мы направились к кустам. Оружие и факелы держали наготове, помня о самке. Под ногами тускло поблескивала слизь, которой стахи метят территорию вокруг логова. Тарам прорубил боевым топором просеку в зарослях, и нашим взорам предстала поляна, в центре которой чернел провал вертикальной норы.
– Стах их побери! – воскликнул Тарам, приседая у вбитого в землю дротика, которому был привязан сплетенный из нитей стаха шнур. Шнур спускался в нору.
– Ну, сестренка, – покачал головой Витон, – дай Создатели тебе выжить, гарантирую, что пару седмиц ты не сможешь сесть на мягкое место!
Потому, как старший брат в своей угрозе помянул только Ледиву, было понятно, что только именно от нее можно ожидать всяких авантюрных предприятий. Вероятно Валаду, как младшему брату, ничего не оставалось, кроме как следовать за ней.
Тарам вытащил шнур из норы, Мы прислушались. Никаких звуков оттуда не доносилось.
– Вряд ли там кто-то есть, – проговорил Поут, и неосторожно добавил: – Живой…
Хмуро глянув на сына лавочника, Витон привязал факел к шнуру и опустил в нору. Однако из-за поднимающегося в глаза чада оказалось сложно что-либо рассмотреть в мерцающем свете. Лишь подтвердилось, что, по крайней мере самки в норе не было.
– Я спущусь и посмотрю, – мои слова прозвучали неожиданно для самого меня. До сих пор ни один стор не спускался в логово стахов. Но, в конце концов, по праву избранного Создателями я имею право стать первым. Да мое право, похоже, никто оспаривать не собирался.
Я хотел спускаться по специально навязанным на шнуре узелкам, но Тарам привязал шнур к моей сбруе.
– Ори, еже ли что, – сказал здоровяк и начал, перебирая тремя руками, легко опускать меня в логово кошмарных тварей.
Чтобы чад не мешал обзору, я поднял факел над головой, стены земляного колодца были покрыты противной слизью, которая трещала и смердела всякий раз, когда факел касался ее. Было трудно представить, как какая-то девчонка осмелилась спуститься в это мрачное место. Я не мог понять, что чувствовал в данный момент к Ледиве, толи уважение за храбрость, то ли раздражение за безрассудство. Вот же достанется кому-то такая жена. Не позавидую я тому счастливцу…
За размышлениями о Ледиве я не заметил, как шахта расширилась. Спуск прекратился. Вероятно, закончился шнур, Я повис в каком-то полуметре от пола небольшой пещеры. Вопреки ожиданиям, нигде не валялись груды обглоданных костей и черепов, не смердели куски гниющей плоти и экскрементов. Наоборот, кругом царила исключительная чистота. Не было ни единого следа чьего-либо здесь пребывания, если не считать покрывающую стены слизь. И лишь на потолке пещеры находилось нечто. Весь потолок покрывало отблескивающее в свете факела полотно, подобное тому, что ткал Мизгирь. Сквозь
