– Надеюсь, он на самом деле этого не сделал, – ответила Перис. Сердце ее колотилось.
– Нет же, сделал. И говорит, что ты одна можешь вселить в него желание жить дальше.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Семейное «единство» устарело. Тобиаса приводил в бешенство вид Синтии, у которой подол платья задрался так высоко, что были видны кружевные края чулок.
Передвижная радиостанция была очень тесной, сиденья располагались вплотную друг к другу. Синтия сидела на вращающемся кресле водителя, закинув ногу на ногу и покачивая носком босоножки. Рядом с ней Найджел чистил ногти зубочисткой и разглядывал ее ноги.
Перис склонилась над радистом. Ей очень шли газовая блузка и юбка яблочно-зеленого цвета; попытки же уложить волосы успехом не увенчались. Коричневая заколка удерживала от падения на лицо только центральную прядь, остальные волосы так и не были толком причесаны после ночи.
– Мы уже три часа тут сидим, – заметил Найджел. – Он не будет с нами говорить.
Тобиас, наклонившись, посмотрел сквозь тонированное стекло на замок Попса Делайта.
– Тебя никто не заставлял сюда ехать, – ответил он Найджелу. Его даже никто и не просил.
– Это семейное дело, – ответил Найджел. – И это моя семья.
Тобиас закрыл глаза, но не стал терять времени впустую, моля Господа послать ему терпения.
– А что, если он слишком слаб? – спросила Перис. – В течение нескольких недель никто не видел, чтобы ему завозили продукты. Может быть, он теряет сознание, потому что там и вправду нечего есть, и я просто не представляю, как мы попадем внутрь.
– Возьмем замок штурмом, – хихикнула Синтия.
– Заткнись, – рявкнул Найджел и получил от Тобиаса одобрительный взгляд.
– Мистер Делайт, – заговорил в микрофон радист, мобилизованный Тобиасом. – Мистер Делайт, прием. Здесь ваша семья.
– У меня нет семьи.
Тобиас резко выпрямился, стукнулся головой и тихонько ругнулся.
– Черт, – прошептала Синтия. – Ну, наконец-то.
Перис села в кресло, которое уже освободил для нее радист.
– Привет, Попс. Это я, Перис.
– От всех я ожидал, – глухим голосом сказал Попс Делайт. – Но не от тебя, Перис. Ты всегда была моей девочкой.
– Попс, скажи мне, что надо сделать, – произнесла Перис.
Ответом было молчание.
– Всегда «моя девочка», – пробормотала Синтия, глядя в потолок.
Тобиас наклонился к ней и тихо спросил:
– Что с тобой? Почему ты цепляешься к Перис?
– Я тоже волнуюсь, – проворчала она в ответ. – Может, эта семья мне и не родная, зато единственная, которую я знаю.
Тобиас почувствовал раскаяние.
– Перис очень хорошо к тебе относится. Ты же знаешь, она всегда была любимицей у старика. Все люди таковы. Нехорошо иметь любимчиков, но у всех они есть. Не обижай ее за это. Она же всегда была к тебе добра.
Синтия резко дернула носком босоножки.
– Я перенервничала, – ответила она. – Как и вы все. Веришь ли, и мне небезразлично, что происходит с Попсом. Меня он тоже любил.
Тобиас поднял руку и чуть было не похлопал Синтию по бедру, но передумал и поднялся.
– Хорошо. Давайте все оставим, ладно?
Найджел продолжал ковырять зубочисткой свои идеально чистые ногти. Его кремовая шелковая рубашка и светло-коричневые брюки демонстрировали небрежную элегантность, к которой он так привык в последнее время. Тобиас с трудом сдерживался, чтобы не вырвать у него зубочистку.
– Ты там, Перис? – вдруг спросил Попс.
– Здесь, – ответила Перис. Своими нервными пальцами она еще больше запутала волосы.
– Знаешь, я ничего не ем. Здесь нечего есть.
Перис обернулась и посмотрела сначала на Синтию, а потом на Тобиаса. Он не знал, что сказать. Она снова повернулась к микрофону:
– Скажи, что я должна сделать?
– Это правда, что с тобой Синтия? И эти бездельники братья Квинны?
Она обхватила голову руками.
– Это Тобиас нашел передвижную радиостанцию, Попс. Найджел и Синтия тоже здесь.
– Значит, вы все можете меня слышать. Никто ничего не построит на той земле, которая видна из моего дома. Ясно?
Перис резко вытянула руку, упреждая резкий ответ Тобиаса.
– Ты же продал всю землю вокруг дома.
– Я понял, что будет только парк. Для освобождения от налогов.
– Удобная память, – пробормотал Тобиас. Синтия наклонилась к микрофону:
– Попс, это я, Синтия. Как ты там?
– Совсем как твоя мать, – сказал Попс. – Без царя в голове. Вышла замуж за одного из них.
– Мы развелись, – сказала Синтия, улыбаясь Тобиасу. – Я одумалась.
Перис крутанулась в своем кресле. В ее глазах Тобиас увидел боль и отвращение. Ему понравилось это. Очень.
– Перис, – сказал Попс. – Один из моих радио-приятелей читал мне газеты.
Настала очередь Тобиаса тихо выругаться.
– Это ведь все вранье? – спросил Попс. – Ведь он не пытался тебя использовать?
– Я уже говорила, что тебе надо обсудить все с Тобиасом, – сказала Перис, – когда Эмма соединила меня с тобой из отеля.
– Газеты пишут, он пытается тебя подкупить. Пытается помочь тебе решить проблемы в твоем бизнесе, чтобы ты убедила меня сдаться.
– Газеты говорят много неправды.
Из динамика раздался кашель. Перис поднесла руку к груди.
– Попс! С тобой все в порядке?
– Слабею, – ответил он и снова закашлялся.
– Поговори с Тобиасом, – сказала Перис. – Он как раз здесь и хочет все выяснить.
Приглушенное проклятие раздалось в фургоне.
– Если я услышу голос этого вандала, то выключу радио. И больше вы меня не услышите.
Тобиас скрестил руки на груди. Радист встретился с ним взглядом и пожал плечами.
– Вот чего я хочу, – сказал Попс. – Я хочу, чтобы ты, Перис, это сделала. Заставь Квинна написать мне бумагу. Официальную. Его адвокат и еще один, которого ты укажешь, проследят за этим. Понятно?
Перис откинулась в кресле и провела ладонями по своей юбке.
– Нет, – сказала она. – Я не понимаю. Если ты считаешь, что это дело для адвокатов, почему бы тебе не пригласить своего адвоката?
– У меня больше нет адвоката. Не верю в них. Зачем платить кому-то за то, что можешь сделать сам?
– Но ты хочешь, чтобы я наняла такого человека для тебя?
– Только для этого дела. Мне нужна бумага, где бы говорилось, что пока я жив, здесь строительства не будет.
