Книга Жить дальше - Даниэла Стил

Тригви с детьми отбыл на озеро Тахо первого августа, и Пейджобещала присоединиться к ним с Энди в середине месяца. Брэд уехал в Европу соСтефани, и пришлось поместить Энди в городской лагерь — его некуда было деть.Тригви предлагал взять Энди с ними на Тахо, но тот, как ни соблазнительно былоэто предложение, решил все-таки остаться с матерью. Он еще не восстановил душевноеравновесие после инцидента с родителями и не мог представить себе, как онпроведет несколько ночей вне дома. Ему до сих пор снились кошмары про Алисон.

Со времени несчастного случая прошло четыре месяца. Давноони миновали страшную отметку трех месяцев, а в состоянии Алисон не былоперемен. Пейдж почти смирилась с этим, хотя страстно мечтала о том, что Алисонеще очнется и снова будет прежней, сколько бы ни пришлось потратить на этовремени и сил. Она была готова на все, чтобы вернуть ее к жизни. Но постепенноПейдж начинала понимать, что теперь уже ничего не изменится.

Тригви звонил ей ежедневно, она ждала его звонков.

Жизнь снова устоялась: утром она отвозила Энди в лагерь,ехала к Алисой, где вместе с физиотерапевтом пыталась спасти ее тело от атрофиимышц. Потом она работала над фресками, снова заходила к Алисон, забирала Эндииз лагеря и готовила ужин.

Ей очень не хватало Тригви, гораздо сильнее, чем она думала.Он тоже тосковал по ней, настолько, что однажды полдня ехал в машине, чтобыпровести ночь с ней, а на следующее утро вновь вернуться на Тахо. Вместе имбыло очень хорошо.

К этому времени она кончила первую фреску и начала роспись вприемной. Там было немало тонких деталей, которые Пейдж уже отработала внабросках, и, сидя с Алисон, она обычно еще раз продумывала их. Вот и сегоднявсе было, как всегда. Стоял тихий солнечный августовский день, Пейдж сиделарядом с Алисон и вдруг ощутила, как та шевельнула рукой. Это часто случалось, иона привыкла к этому. Просто тело подчинялось вдруг какому-то сигналу мозга. Нона этот раз, повинуясь интуиции, Пейдж взглянула на дочь, а потом вернулась ксвоему наброску, который она машинально вычерчивала пером, мучаясь над однойдеталью, которая никак не давалась ей. Она посмотрела в окно, пытаясь немногоотвлечься и снова сосредоточиться, понять, как лучше изобразить ее. Потом Пейджснова перевела взгляд на Алисой — и увидела, что ее руки двигаются! Они словностарались схватить края простыни и подтянуть ее к голове. Пейдж никогда невидела этого явления и теперь изумленно смотрела на дочь, пытаясь понять, чтоэто значит, — случайные ли это движения или же…

И вдруг она заметила еле уловимое движение головы Алисон —та словно стремилась повернуться к матери, ощущая ее присутствие. Пейдж следилаза ней с замиранием сердца, она чувствовала, что дочь возвращается в мир.

— Алли! Ты здесь?.. Ты слышишь меня? — Такой онаеще не видела дочь со времени несчастного случая. — Алли… — Она отложилаальбом и перо и взяла дочь за руку, словно стремясь во что бы то ни стало вернутьее к жизни. — Алли… открой глаза… солнышко, я здесь!.. Открой глазки,девочка… все в порядке… не бойся… это мама… — Она шептала эти слова и гладиларуку дочери, и вдруг та слабо пожала ее! Пейдж начала плакать — Алисон услышалаее! Она знала, что Алисон услышала ее слова! — Алли… я чувствую твою руку…я знаю, что ты слышишь меня… ну же… открой глазки…

И тут медленно, очень медленно веки Алисон дрогнули, а потомснова замерли, словно она совершила слишком большое усилие. Пейдж долго сидела,глядя на дочь и думая: не погрузилась ли она снова в кому? Дочь снова неподавала признаков жизни, а потом ее руки опять пришли в движение, и она опятьпожала руку Пейдж, на этот раз сильнее, чем в первый раз.

Пейдж хотелось подпрыгнуть, трясти дочь за плечи, пока та неочнется, позвать кого-нибудь, объявить, что Алисон проснулась, что ее девочкажива, но вместо этого она продолжала сидеть словно зачарованная и безмолвноплакать, глядя на дочь. Что, если это просто игра природы, случайные спазматическиедвижения, что, если она так и не проснется?..

— Деточка, милая, пожалуйста… открой глазки… я так тебялюблю… Алли, пожалуйста!

Она всхлипывала и целовала кончики пальцев дочери, и тутвпервые за четыре месяца ресницы Алисон затрепетали, веки приподнялись, глазаоткрылись, и она увидела мать.

Сначала она явно не могла понять, где находится и кто передней, и только затем, сконцентрировав взгляд, она увидела перед собой Пейдж исказала:

— Мама.

Пейдж не смогла сдержать слез, она наклонилась и сталацеловать лицо Алисон, ее волосы, слезы Пейдж текли по щекам дочери. И вдругАлисон громко повторила это слово и посмотрела на мать. Этот звук могпоказаться и просто хрипом, но это было слово, и самое сладкое слово, именното, которое хотела услышать Пейдж: мама.

Пейдж показалось, что она просидела, плача, у кровати дочерицелую вечность, но тут пришла Френс. Она тоже не могла поверить в случившееся.

— Боже… она очнулась! — Френс тут же побежалазвонить доктору Хаммерману. К тому времени, когда он пришел, Алисон сновазадремала, но на этот раз это был именно сон, а не кома.

Пейдж подробно рассказала доктору Хаммерману, что случилось,и он тщательно осмотрел Алисон. Вдруг девочка снова открыла глаза и посмотрелана него. Она не могла понять, кто это, и заплакала, глядя на мать.

— Все в порядке, милая, это доктор Хаммерман. Он нашдруг, он поможет тебе… — Теперь ей было все равно, что и кто делает, ведьАлисой проснулась, она открыла глаза и говорила!

Хаммерман попросил Алисон пожать его руку, и та выполнила егопросьбу. Он попросил ее сказать что-нибудь, но девочка молчала. Она перевелаглаза на мать и покачала головой. Позже, выйдя в коридор, он объяснил Пейдж,что Алисон скорее всего практически утратила дар речи, а также большинствоосновных моторных рефлексов, и предстояло еще выяснить, в каком состоянииосновные функции мозга.

— Впрочем, ее можно будет научить снова большинствуэтих вещей — ходить, сидеть, двигаться, есть. Она сможет научиться говорить.Нужно время, чтобы понять, насколько она сможет восстановить сознание, —сказал он. Но Пейдж была готова на все, на любой труд, только бы вернуть дочь кнормальной жизни.