Светло-зеленый «форд» целый день висел у них на хвосте, чтоочень угнетало Люка. За ними следили уже в открытую. Он ничего не сказал Кизии,но по некоторым признакам понимал, что она тоже заметила. Это было бравадой.Оба делали вид, что не замечают угрозы и быстро летящего времени. Суднадвигался. Лукас заметил, что внимание полиции становилось все пристальнее,как будто они боялись, что он может убежать. Но куда? Он отлично понимал, чтобежать бессмысленно. Сколько можно скрываться? К тому же он не мог взять ссобой Кизию, не мог и оставить ее. Он был в их руках, и им нечего было дышатьему в затылок.
На обратном пути они заехали пообедать в китайский ресторан,а потом отправились в гостиницу отдохнуть. В десять вечера они уже встречали ваэропорту Алехандро.
Самолет прилетел без опоздания, и Алехандро вышел одним изпервых.
— Привет, брат, почему такая спешка? Лукас стоял,лениво прислонясь к стене.
— Нью-йоркская привычка. Как дела, старик?
Алехандро выглядел озабоченным и усталым. Растерялся, увидевих счастливыми, отдохнувшими, обветренными и розовощекими. Казалось, совсем небыло причин для его прилета. Разве могло что-то произойти с этими двумя такимибеззаботными людьми?
— Привет! Угадай, что случилось? — Ее глазасияли. — Мы помолвлены!
Она продемонстрировала ему кольцо.
— Красивое. Поздравляю! Мы должны за это выпить.
Люк закатил глаза, а Кизия тяжело вздохнула.
— Мы занимались этим всю ночь.
— Не мы, а она. Наклюкалась.
— Кизия? — удивился Алехандро.
— Да, шампанским. Я одна выпила почти двебутылки, — гордо сказала она.
— Из твоей фляжки?
При воспоминании о Рождестве она засмеялась и покачалаголовой. Они направились за его багажом. Машина ждала у входа.
Подъезжая к городу, они подшучивали друг над другом,обменивались анекдотами, вспоминали всякие глупости, слушали рассказ Алехандроо его приключениях в полете: у одной женщины начались роды, а другая ухитриласьспрятать под пальто и пронести в самолет французского пуделя, а потом билась вистерике, когда стюардесса попыталась его отобрать.
— Ну почему я всегда попадаю на такие рейсы?
— Попытайся летать первым классом.
— Конечно, брат, ты прав. Послушай, что за дикие натебе ботинки?
Кизия засмеялась, а Лукас, кажется, огорчился.
— Старик, нет в тебе шика. Это же Гуччи!
— А по мне, смотрятся дико. Все трое захохотали. Машиназатормозила у отеля.
— Приехали. Вот здесь мы живем. Ничего особенного, ноэто наш дом.
Люк с гордостью показал на здание с башней, в которомразмещался «Фермой».
— Вы, ребята, действительно путешествуете с размахом.
Они предоставили в его распоряжение диван в гостиной своегономера.
— Ты знаешь, Ал, они здесь держат старикашку специальнодля того, чтобы он сдувал песок из пепельниц в холле. Вот такие мелочи ипридают шик.
— Знаешь что…
— Ради бога, тут моя невеста! Люк напустил на себястрогий вид.
— Ребята, вы правда обручены? По-настоящему?
— По-настоящему, — подтвердила Кизия. — Мысобираемся пожениться.
В ее голосе слышался металл — и надежда, и жизнь, и слезы, истрах. Они бы поженились. Если бы только был шанс.
Никто из них не упомянул о суде. Только когда Кизия началазевать, Люк посерьезнел.
— Почему бы тебе не пойти спать, детка? Я тоже скоролягу.
Он хотел поговорить с Алехандро наедине, и было понятно очем. Почему он не мог поделиться своими тревогами с ней? А впрочем, нужно лиэто?
— Хорошо, дорогой. И ты не засиживайся. Она нежнопоцеловала его в шею и послала воздушный поцелуй Алехандро.
— Вы тут не очень напивайтесь.
— Кто бы говорил!
— Это другое. Я праздновала свою помолвку.
Она попыталась принять высокомерный вид, но рассмеялась,когда он шлепнул ее и поцеловал.
— Я тебя люблю.
— Спокойной ночи.
Кизия лежала без сна и наблюдала за полосой света под дверьюспальни до трех утра. Ей хотелось пойти к ним и сказать, что она тоже смертельнобоится… Но она не могла сказать так Люку. Она должна была сохранять присутствиедуха. «Положение обязывает» и всякое такое.
Утром она обнаружила, что Люк так и не ложился. В шесть утраон все-таки уснул, прямо там, где сидел, а Алехандро прилег на диване. Им всемнадо было встать в восемь часов.
Слушание было назначено на два часа дня, а в девять утрадолжен прийти в «Фермой» адвокат Люка. Алехандро первый раз услышит все какесть — до сих пор он оберегал друзей от лишних волнений, Люк слегка темнил. ОтКизии тоже невозможно было добиться правды. Алехандро ничего не слышал от них,кроме ерунды или бравады. Единственное, что он воспринял всерьез, была фраза:«Если что, позаботься о Кизии». А это была задача не из легких. Она неперенесет, если с ним что-нибудь случится.
В какое-то мгновение перед тем, как уснуть, Алехандро почтипожалел, что приехал. Он не хотел этого видеть, не хотел, чтобы это произошло сЛюком, не хотел увидеть глаза Кизии, когда это случится.
Глава 26
Адвокат пришел в девять. С его появлением воцариласьнапряженная атмосфера. Кизия встретила его формально и со словами «Доброеутро!» представила мистера Видала, их друга. Разлила кофе и похвалила погоду. Сэтого момента все пошло наперекосяк. Сдавленный смешок адвоката взвинтил нервыКизии до предела. Она вообще относилась к нему с подозрением. Он был известенсвоим умением вести дела такого рода и брал за это пять тысяч долларов. Лукаснастоял на том, чтобы заплатить самому, из своих сбережений. У него были на этоденьги, «на всякий случай». Кизии претила чрезмерность во всем, что делаладвокат. Он был не в меру самонадеян, слишком дорого ценил свои услуги и к томуже важничал.
Адвокат огляделся. Он почувствовал холодок, исходящий отКизии, а потом совсем испортил дело, сказав не то, что надо. Эта девушканервировала его.
— В такое утро, как это, мой отец обычно говаривал:«Вот подходящий денек, чтобы умереть!»
Ее лицо стало мертвенно-бледным и напряженным. Люк посмотрелна нее выразительно, как бы говоря: «Не придавай этому значения!» Онапромолчала, но курила в это утро в два раза больше, чем обычно. Люк, несмотряна ранний час, пил неразбавленное виски. Алехандро глотал чашку за чашкойхолодный кофе. Праздник кончился — даже его видимость.
