— Ну вот и все. Миссис Бирн, надеюсь, вы справитесь с плацентой?
Женщина кивнула.
— Хорошо. Тогда я, пожалуй, пойду.
— Сколько мы вам должны? — спросила Китти, страшась услышать сумму. Вызов доктора ночью наверняка стоил огромных денег.
Доктор Фитч бросил взгляд на Райана.
— Ну, скажем, я помог вам бесплатно. Это мой вклад на благо простого люда.
Райан кивнул в молчаливом согласии.
Внезапно сидевшая на кровати Ваи охнула и скрючилась, едва не раздавив малыша. Миссис Бирн забрала у нее ребенка.
— Поднатужься еще разок, дорогая, — сказала акушерка. — Идет послед. Не волнуйся, это не займет много времени.
Ваи зажмурилась и со стоном потужилась. Мгновение спустя на кровать выскользнула багровая масса, сопровождаемая струей алой крови. Вскоре струя превратилась в настоящий поток.
Миссис Бирн в ужасе смотрела на происходящее.
— Доктор?
Доктор Фитч перестал одеваться и вернулся к кровати.
— О Господи, — выдохнул он. — У нее кровотечение. — Схватив полотенце, он зажал его между ног Ваи. — Ляг, детка, — скомандовал он, — и подними колени.
В глазах Ваи промелькнула паника, но она сделала как велели. Однако движение породило еще одну струю крови. Доктор Фитч схватил второе полотенце.
— Должно остановиться через минуту, — неуверенно сказал он. — Должно быть, кровь течет в месте отсоединения плаценты.
Однако кровь не останавливалась, и через минуту простыня под Ваи стала темно-красной.
Райан пересек комнату и схватил доктора за грудки:
— Сделайте же что-нибудь!
Доктор Фитч оторвал от себя руки Райана:
— Что? Я ничего не могу сделать!
— Остановите кровь!
— Как? Я же не Господь Бог!
Райан гневно посмотрел на доктора, а потом перевел взгляд на Ваи. Хануи вновь был рядом с ней и пытался ее поднять. Веки девушки дрожали, а глаза начали закатываться.
— Господи Всевышний, она умирает, — вымолвил Райан.
Ваи прошептала что-то на родном языке. Хануи наклонился, и она повторила.
— Дайте ей ребенка, — сказал он. — Она хочет увидеть своего ребенка.
Китти выхватила сверток у миссис Бирн и отдала его Ваи, сложив ее руки так, чтобы малыш не упал. Ваи поцеловала влажный лобик ребенка, а потом ее глаза закрылись, и она откинулась на спину.
Все четверо смотрели, как жизнь медленно покидает девушку, до тех пор, пока Ваи не перестала дышать.
Миссис Бирн перекрестилась.
В комнате воцарилась мертвая тишина, которую прервал Хануи. Он запрокинул свою уродливую голову и взвыл, выкрикивая что-то на родном языке.
Китти и Райан ошеломленно переглянулись.
— Ваи его дочь? — прошептал Райан.
Китти же закрыла лицо руками. Боль в сердце была почти непереносимой.
Глава 19
— Гарета, мать Ваи, с годами все больше ненавидела Тупеху, — просто сказал Хануи, словно вдруг понял, что больше нет смысла хранить свой секрет. Он посмотрел на неподвижное, холодное тело дочери, лежавшее на кровати, с которой уже сняли пропитанные кровью простыни и одеяло. — Она устала от его дурного характера и высокомерия и стала искать утешения в моих объятиях. Я был счастлив. Я любил Гарету с того самого дня, как мой брат женился на ней.
— И Тупеху не знал, что Ваи не его дочь? — спросила Китти.
Она осторожно потерла опухшие и покрасневшие веки. Китти не переставая плакала с того самого момента, как сердце Ваи перестало биться. Ей удалось поспать несколько часов, но проснулась она с жутким ощущением того, что случилось непоправимое. Китти вспомнила события прошлой ночи и вновь начала рыдать.
Хануи покачал головой, и на его губах заиграла слабая улыбка.
— Он бы убил меня, если бы узнал. Но теперь лучше, чтобы он никогда не узнал об этом. Да и какой смысл.
Райан скинул на пол вспрыгнувшую к нему на колени Боди.
— Ты понимаешь, что мы не можем отвезти ее домой?
— Да, — ответил Хануи. — Путешествие слишком долгое. Да и Тупеху не примет ее даже мертвую.
Китти вздохнула, не в силах поверить, что люди могут быть такими жестокими и упрямыми.
— А как быть с ним? — спросила она, кивнув в сторону младенца, лежащего на коленях Хануи. — Его Тупеху примет?
Хануи вновь покачал головой:
— Нет. Потому что это его позор. Если бы Гарета была жива, все было бы иначе. Но ее нет.
— И что ты будешь делать?
— Останусь здесь, буду растить малыша, а когда придет время, отвезу Ваи домой.
Китти знала, о чем говорит Хануи, хотя сама мысль об этом была ей крайне неприятна. Ваи похоронят здесь, в Сиднее. Она будет лежать в земле до тех пор, пока не останутся одни кости. Затем их откопают, очистят и отвезут в залив Островов. Только вот похоронят их вдали от родственников, из-за Тупеху.
Китти посмотрела на тарелки с едой. Что-то принесла миссис Бирн, что-то — соседка сверху, что-то — Пьер. Но ни она, ни Хануи не могли есть.
— Как ты собираешься назвать его? — спросила Китти как бы между прочим.
— Я об этом думал. Я дам ему имя Хуатахи, а сокращенно — Тахи.
— Хуатахи, — повторила Китти, стараясь запомнить имя, и решила, что оно ей нравится. — Единственный ребенок. Печально, но очень мило.
— Да. Это первый и последний ребенок Ваи. Такой же была для меня она. Это хорошее имя.
Райан согласно кивнул:
— Конни Бирн нашла кормилицу?
— Да, — ответила Китти. — Свои услуги предложила Беата Тайлер — она недавно стала матерью. Она родила двойню, но один ребенок умер, поэтому у нее много… э… молока. Она живет в конце улицы и сможет приходить, когда нужно. — Китти почувствовала себя неловко от того, что обсуждает с Райаном подобные вещи. Она наклонилась и поправила одеяльце у личика малыша.
— Он очень хороший ребенок, — сказала Китти. — Много спит и почти не плачет.
Да, он действительно хороший ребенок, хотя ему всего сутки от роду. Глаза Китти наполнялись слезами всякий раз, когда она смотрела в это крошечное сморщенное личико. Интересно, знал ли уже малыш о том, что мама навсегда покинула его? Однако Хануи прикладывал все силы, чтобы заменить Ваи. Он постоянно носил малыша, отказываясь класть его в ящик стола, который Китти приспособила под кроватку, и предпочитая, чтобы внук спал у него на руках. Китти подозревала, что он хочет быть как можно ближе к живой, дышащей частичке своей дочери.
— Ну хоть какая-то приятная новость, — сказал Райан и принялся изучать свои ногти. — Хануи, ты уже думал о том, где похоронишь ее? Это может оказаться не так просто, как ты думаешь.
