ГЛАВА 1
— Кстати, Рики, а ты знаешь, что вчера вечером в город приехал Барт Элдридж? — Няня Молли сказала это как бы невзначай, но ее хитрые черные глаза исподтишка следили за реакцией хозяйки.
— Барт? — Ресницы Алрики Робинс испуганно встрепенулись. — Ну и что он забыл в Сентсайде?
— Говорят, он продает свой роскошный особняк и наведался сюда, чтобы в последний раз обвести его хозяйским оком.
— Вот черт! — в сердцах воскликнула Рики. — Что это ему не сидится в своем Бостоне с молодой женой? Или он и ее сюда притащил?
— Мама, ты что, нельзя говорить «черт»! Ты же сама нас учила! — почти хором воскликнули Томми и Сэмми, прехорошенькие близнецы трех лет от роду, которым няня Молли как раз помогала одеваться на прогулку.
Они были из тех двойняшек, которые различимы только для родных. Одинаковые темные волосы, вьющиеся и оттого смешно торчащие во все стороны, как ни приглаживай; живые и любопытные взгляды карих глаз; симпатичные мордашки, то и дело оказывающиеся перемазанными то в шоколаде, то в мокром песке, из которого Томми и Сэмми строили плотину на берегу…
— Да, мои дорогие, конечно, — кивнула Рики, думая о своем.
— Жену он с собой не взял, — ответила на ее вопрос Молли и скорчила многозначительную мину.
— Лучше бы он и сам не приезжал, — безапелляционно отрезала Рики.
Слово «приезжал» вызвало у малыша Сэмми свои ассоциации.
— Мам, а наш папа когда приедет? — поинтересовался он.
Алрика тяжело вздохнула и перехватила сочувственный взгляд Молли. Ну как она расскажет детям, что великолепный и проклятый Барт Элдридж — это и есть их папа?
Дом, где бывшая миссис Элдридж, а ныне — снова Алрика Робинс, как в девичестве, проживала вместе со своими детьми, находился на окраине маленького городка и стоял на самом берегу океана. То есть, конечно же, на самом деле он стоял на берегу тихой бухты, но она-то знала, что вот эта полоска морской пены на песке — это и есть край света, край огромного континента, за которым начинается звенящая голубая бездна.
Алрика иногда боялась сойти с ума, представляя себе эти многие и многие тонны соленой воды, таинственные глубины с их невероятными жителями — диковинными рыбами, электрическими скатами, спрутами, огромными медузами и прочими экзотическими существами.
Кто-то из них, возможно, даже неведом людям, поскольку прячется так глубоко, что ни один в мире аквалангист и ни один батискаф не выдержит чудовищных перегрузок под водными толщами, чтобы можно было опуститься туда и при свете фонаря рассмотреть океанского монстра.
Сейчас Алрика хваталась за эти мысли, как за соломинку, чтобы не думать о том, что ее так взволновало. Но у нее не очень-то получалось. Она сидела у окна, наблюдая, как в паре десятков метров от дома Сэм и Том под присмотром Молли возятся на песке, и вспоминала, как три… нет, почти четыре года тому назад на этом самом месте прощалась с Бартом.
Тогда Барт и Алрика жили в том самом роскошном особняке, который теперь будет выставлен на продажу. Но поговорить они пришли сюда, на берег рядом с домом, принадлежавшим когда-то ее родителям.
— Все стало так сложно… Так запутано… — бормотал он.
— Да… Да… Я тебя понимаю, — кивала она.
— Мне надо побыть одному… Во всем разобраться, подумать о нас с тобой. Я уезжаю, потому что нуждаюсь в передышке, — оправдывался Барт, хотя она ни в чем его не упрекала. И это раздражало его гораздо больше, чем если бы она кричала и плакала. Так он сильнее чувствовал свою вину.
— И вообще, ты слишком много внимания уделяешь своему парку водных аттракционов! — Он перешел в наступление. — Мы же не нищие, я вполне в состоянии тебя обеспечить!
— Милый, я ведь объясняла тебе, что не хочу превращаться в домохозяйку, которая думает лишь о том, из какого ситчика сшить занавески на кухню, — спокойно возразила Рики. Для нее это был вопрос, набивший оскомину, и ей не хотелось в очередной раз растрачивать себя на пустые разговоры. — Потом, я ведь всегда нахожу время, чтобы уделить тебе внимание, — продолжила она, с трудом удержавшись, чтобы не добавить «в отличие от тебя». Ей не хотелось ссоры.
— Ага, в отличие от меня, ты хочешь сказать, — все-таки завершил за нее фразу Барт. — Я и так все время торчу тут с тобой. Как ты не поймешь, что мне скучно в этом городке, мне осточертел этот океан, я больше не могу приходить домой и каждый раз встречать озабоченную бизнес-леди, которая даже не в состоянии подсчитать расходы собственного предприятия!
— Но ведь когда-то ты любил меня, Барт, — тихо сказала она.
— Да, — кивнул он в ответ. — Когда-то любил.
Две недели спустя она узнала, что беременна, и стала ждать возвращения мужа, чтобы сообщить ему эту радостную весть. Наверное, наши отношения зашли в тупик из-за того, что у нас нет детей, решила Рики. А теперь все станет совсем по-другому…
Но он не вернулся. Он прислал ей своего адвоката и документы о разводе, так и не успев узнать, что скоро станет отцом.
Алрика Робинс была слишком гордой женщиной, чтобы привязывать к себе нелюбящего мужчину с помощью ребенка. А потому она решила ничего не говорить Барту. Она поставила на нем жирный крест и постаралась вычеркнуть этого человека из памяти, но это оказалось нелегко. Практически невозможно.
Его аристократический профиль, его завораживающие глаза, бархатный голос и мягкая улыбка не могли оставить равнодушной ни одну женщину в мире. Она постоянно видела его во сне, вспоминала его жаркие поцелуи, горячие ласки, перебирала, как жемчужинки на ожерелье, самые светлые, самые радостные моменты их любви… И рыдала в подушку.
Когда родились малыши, надежда забыть бывшего мужа потерпела полный крах. Мальчики были слишком похожи на отца. И Алрике осталось лишь смириться с потерей, радуясь приобретению.
Дети росли, познавали окружающий мир, знакомились с другими детьми — и в один прекрасный день у них неминуемо возник древний, как человеческий род, вопрос: «Мама, а где наш папа?»
И Алрика выбрала единственно верный ответ. Она не стала ни лгать, ни пускаться в лишние подробности. «Папа уехал в далекий город», — сказала она. «А когда он приедет?» — спросили малыши. «Когда-нибудь приедет», — пожала плечами Рики. И вот этот день наступил.
И что теперь прикажете делать?
Она столько раз представляла себе, как открывается дверь и на пороге возникает ее красавец-муж с букетом цветов. Он говорит, что ужасно скучал и никак не мог ее забыть, что совершил страшную ошибку и теперь искренне раскаивается… А потом он видит близнецов, и сердце его окончательно тает, потому что стоит на них взглянуть, как не остается никаких сомнений в том, что это — дети Барта Элдриджа.
