вершине купола во время побега». «Бежать из городка невозможно!» — резко отстрочила машина.
«Не верят... Не верят! Я же — строго по их инструкции... Почему не верят?»
Начался настоящий допрос. Когда бежали, при каких обстоятельствах? Документы с ними или остались в научном Центре? Как люди могли оказаться на куполе?
Будто помешались на континенте. Стали уточнять: сколько времени беглецы находились за пределами городка? Могли за это время передать кому-либо документы? Ни один самолет, ни один корабль в последнее время не покидал острова. Так что документы будут найдены все равно. Если они окажутся за пределами городка, то вам, господин Хаббарт, несдобровать. Материалы могут попасть к русским, для того и бежал русский профессор. Это — настоящее бедствие.
«Не могли ничего передать! Не успели! Я помешал», — из кожи лез Хаббарт в доказательстве своей бдительности. «Документов нет, а вы нам о преданности твердите. В чьих руках документы? А если беглецы успели сообщить по радио? Еще не созрел момент, когда в научных центрах, подобных тому, что на Талуме, можно работать открыто. Помешать могут на этой ранней стадии исследований, отодвинуть срок окончательных результатов. А это — хуже некуда. И не только на Талуме... Раздразним львов. Куда денем подопытных солдат?! Весь мир обрушится на нас...»
Теперь яснее ясного: на континенте тревога! Он попросил, чтобы ему разрешили сейчас же вылететь для объяснения. В ответ — холодный блеск полированной облицовки телетайпа. Молчание.
...Его подозревают. Где гарантия, что он не был заодно с профессором?
Сейчас на континенте задача: не допустить пересылки документов с острова, а также утечки любой информации об эксперименте...
Все взвесил Хаббарт. Так оно и есть — ему не верят. Предположение, видно, пророческое...
Он запросил еще раз о возможности вылететь на континент. «Пока будете гастролировать, русские за это время много дров могут наломать», — был ответ. Запугивают русскими. И это знакомо Хаббарту. Сколько уж было подобного вранья, пора сменить пластинку.
После короткого перерыва застучал телетайп. «Русские беспокоятся за судьбу своего ученого, отыскали его след. Требуют немедленно вернуть на родину. Их правительство поставило в категорической форме вопрос перед Советом Безопасности о проверке силами ООН того, что происходит на Талуме. Понимаете ли серьезность создавшегося положения?»
— Еще бы! — сплюнул Хаббарт.
«А вы опротестуйте! Никакой проверки допускать нельзя!» — передал он в ответ.
«Плохо понимаете, — вновь застучал телетайп. — Никто на это не пойдет. Страна, которая опротестует, тем самым признает свою причастность к научному Центру на острове Талум. По самым последним сообщениям, корабли с десантом под флагом ООН уже отправлены в сторону острова. Они находятся в зоне вашей радиовидимости. Кроме того, скоро вылетят самолеты. Включите космическую связь, доложите, что будет обнаружено».
Хаббарт бросился к аппаратуре космической связи. Он знал, искусственные спутники связи один за другим в бездонной высоте бродят над островом, над океаном, надо всей Землей. Среди них есть «свои», предназначенные только для таких научных центров, как на Талуме.
Просторный экран был затянут серой дымкой. «Ничего не видно. В океане туман. Что делать с документами? Продолжать ли их поиск?» — придвинулся вплотную к микрофону Хаббарт.
Вяло, буква за буквой, получил ответ: «Поздно. Вы не успеете передать их на континент». Под конец сообщения телетайп отстукал совсем непонятное: «Привет, старик!»
Такая вольность недопустима по инструкции в официальном сеансе связи. Разве на континенте не знают? Но почему обращаются с Хаббартом уже не по-деловому?..
Захотел есть. Глянул на часы. Ого! Уже за полдень. Он оделся, перекусил, опять пришел в зал связи.
Аппараты молчали...
Вынул из чемодана личные, самые необходимые документы — пригодятся. На континент он прорвется любым путем — там творится что-то странное... Он не позволит обращаться с ним как с мальчишкой. «Привет, старик!» Он строго выполнял инструкцию...
Никакого ответа на дополнительные запросы. Будто его нет вовсе. Перед глазами ожила, запрыгала по шкале стрелка прибора самоуничтожающего устройства. По радио с континента включили — и вот запрыгала...
Хаббарт попытался выключить устройство, но не тут-то было. Пульт управления на континенте, а здесь пока доберешься, чтобы прервать цепь... Он в ужасе смотрел на эту стрелку, отмерявшую, сколько осталось жить ему, Регине, всему острову...
И тут он вспомнил о Гровсе. Его же специально отозвали с острова! Хаббарт был потрясен. Конечно, куда ему до Гровса! Бросили, оставили на острове... Как ненужную, полностью бесполезную вещь. Как самое несущественное... Вот она, власть, что делает! Вот оно, владычество богатства! А ты, Хаббарт, как был всю жизнь в услужении у гровсов, так и погибнешь в роли сторожевой собаки...
Попадись сейчас ему на глаза этот Гровс, ни секунды не медлил бы, выпустил бы в него всю пистолетную обойму. Изгрыз бы всего, измолол бы в порошок!
В бессилии Хаббарт вновь устремился к самоуничтожающему устройству. Если нельзя отключить его, то надо попытаться разбить, повредить...
С наступлением густой южной темноты могуче прогрохотал взрыв. Вначале раскололось самое первое здание городка — солдатская казарма; это здание считалось временным, оно подлежало сносу, но сроки возведения городка были сокращены, и строителям стало не до казармы.
Одна стена вывалилась, загромоздив искромсанными блоками весь узкий двор. Среди бетонных блоков, в их развалинах, улавливая оседающую пыль, обвисло на камнях несколько раздавленных солдат. Среди них были раненые, однако ни стонов, ни мольбы о помощи...
Внутри разрушенного здания, отодвинутые при взрыве от уцелевшей стены, все еще стояли кровати. Они наклонились в сторону образовавшейся пустоты, с них безжизненно сползали солдаты, срывались и внизу, в пыльных цементных облаках, влипали в бетон блоков.
Развалился дом с шахматистами и пожилой модницей. Вначале с доски сухо скатились все фигуры, но шахматисты по-прежнему, один — радуясь, другой — в отчаянии, смотрели на опустевший стол. Из рук женщины выпал журнал мод, однако взгляд ее, как и раньше, изучал линии покроя платья, словно ничего не произошло.
Так было несколько минут после взрыва. Потом вдруг весь дом скособочился, молодой шахматист повалился на спину, пожилой упал грудью на стол, плиты потолочного перекрытия вмиг завалили их.
Взрывы следовали один за другим.
Вскоре началось извержение разбуженного вулкана. Камни срывались с гор и катились на купол. Эпицентр землетрясения совпал с местом нахождения городка под куполом. Рухнула главная опора. Каркас купола придавило к плоским крышам домов. Улицы покрылись трещинами, из плавательного бассейна хлынула вода.
Хаббарт кинулся к воротам, но автоматика не сработала. Хватая за руки,
