– Ваша безграничная власть меняет даже ход времени, о чем свидетельствует ваше правление, положившее конец истории. Что такое плюс-минус несколько минут? Для монарха, который держит в своей руке Вечность? Одним-единственным словом вы можете стереть мгновения моего опоздания.
С высоты фантастического трона золотая маска Короля оставалась непроницаемой. Я просила у него второй шанс, но также понимала: стоит ему щелкнуть пальцами, и меня тут же приговорят к смерти.
Толпа затаила дыхание. Секунды замерли, как застывшие сосульки.
Сквозь металлические губы послышалось величественное:
– Да будет так!
И тут же галерея Зеркал ожила.
Придворные снова защебетали и зашуршали платьями.
Лакеи снова принялись за работу.
Эленаис снова рвала и метала молнии в мою сторону.
Тристан снова был готов к поединку.
Он нанес неожиданный удар, воспользовавшись замешательством Рафаэля, все еще ошеломленного появлением Сураджа. Двор зарычал от восторга: сабля оцарапала плечо испанца, оставив фиолетовую дорожку на белой рубашке.
– Сурадж, раз уж вы здесь, отведите неудачника в лазарет Факультета! – приказал Король. – Моя подопечная больше не нуждается в вашем эскорте. Через несколько мгновений ей придется сражаться одной.
Оруженосец поспешил к Рафаэлю. В глазах последнего я не смогла прочесть ни боли от раны, ни сожаления от поражения. Только радость от того, что он вновь в объятиях своего возлюбленного. Они ушли, унося драгоценный секрет подальше от Двора, который уже переключил внимание на Тристана.
Шевалье де Сен-Лу высоко подняла руку юноши для всеобщего обозрения.
– Победитель! – воскликнула она.
Гром аплодисментов потряс стены галереи. Сколько среди них тех, кто искренне приветствовал нового королевского оруженосца? Сколько среди них ликующих заговорщиков, радующихся победе своего чемпиона? Не они ли поторопили смерть старого отца Томаса де Лонгедюна, чтобы расчистить путь для Тристана? Еще одна жертва на пути, ведущем к усыпальнице Короля… К уничтожению тирана. Может, прав Монфокон: у них слишком длинные руки?
В голове звенели аплодисменты. На мгновение я утонула в лазурных глазах Тристана, не отрывавшего взгляда от меня. Врачи в черных мантиях и высоких конических шапках подошли к нему, чтобы увести в усыпальницу.
В этот момент на мое запястье тихонько легла рука. Ледяная.
Нет необходимости оборачиваться, чтобы догадаться: это Александр…
– Тебя не было. Я думал, что ты отказалась. И, должен признаться, почувствовал облегчение.
Его ангельское лицо, обрамленное непослушными рыжими локонами, было нахмуренным.
– Напротив, – ответила я, стремясь поскорее уйти от него.
– Послушай! – продолжал он. – Король решил, что сегодня дуэлянты будут драться на вампирических шпагах, у которых одна цель – кровь. Как можно больше крови. Неважно: противника или воина, владеющего им. Умоляю тебя, Диана, откажись! Побереги себя.
Как я могла забыть об извращенных вкусах Двора!
Властный голос женщины-рыцаря освободил меня от надоедливого воздыхателя.
– Настала очередь девушек!
Сен-Лу передала шпагу Рафаэля Эленаис, а Тристана – мне.
В ушах тревожным рефреном звучало предупреждение виконта.
Я посмотрела на красивую рукоять-гарду в форме летучей мыши, полурасправленные крылья которой должны защитить мою кисть.
Пальцы сомкнулись вокруг шпаги. Показалось, что в моих руках кусок льда. Два рубина в глазах грызуна полыхнули хищным огнем. На выкованном из темной стали блестящем клинке все еще алела кровь Рафаэля, но с каждым мгновением она тускнела… Я с ужасом поняла: металл впитывал пунцовую жидкость, как иссохшая земля воду!
– К бою! – прозвучала команда шевалье де Сен-Лу.
Эленаис встала в полуоборот. Я подняла шпагу, которая слегка вибрировала, будто желала вырваться из моей руки.
С быстротой молнии соперница сделала резкий выпад. Не сумев отразить удар, я уклонилась в самый последний момент: клинок Эленаис прошел в нескольких сантиметрах от моего лица.
Толпа придворных одобрительно загалдела. Некоторые даже встали на цыпочки, чтобы ничего не пропустить.
Красотка со звериным блеском в глазах снова бросилась в атаку. Кажется, сама шпага тянула девушку вперед. Или человек и оружие стали одним кровожадным целым.
На этот раз, стоя вплотную к придворным, у меня не было возможности увернуться. Я подняла клинок, чтобы отразить удар. Послышался скрежет стали, проникающий до самых костей! Лихорадочный взгляд Эленаис сверкнул так близко, что я почувствовала ее прерывистое дыхание на своем лбу.
– Сдавайся, мышонок, – прошипела она сквозь зубы. – Ты ведь знаешь: я самая сильная фехтовальщица. А моя шпага не удовлетворится простой царапиной. Она пронзит твое сердце.
В красновато-коричневых с золотистым отливом глазах соперницы я увидела победу и… страх наездницы, которую понесла собственная лошадь.
– Ты только притворяешься сильной… – прошептала я. – На самом деле боишься стать такой же слабой, как Ифигения!
Прекрасные глаза девушки удивленно распахнулись. Шпага задрожала. Воспользовавшись замешательством, я нацелилась на ее бедро, чтобы пустить первую кровь.
Но фурия, моментально взяв себя в руки, отразила удар. Потеряв равновесие, я упала. Клинок выпал из рук, а я перекатилась по полу в противоположный конец партера, при этом случайно задев лакея. Послышался грохот оловянного подноса. Стеклянный фонтан забил рядом, разбрызгивая хрустальные искры града. Задыхаясь, с прядями волос, упавшими на глаза, я лихорадочно потянулась к шпаге в метре от меня…
– Берегись! – выкрикнула Наоко.
…Я только успела поджать пальцы, чтобы их не отрезало. Во власти демонической силы, мое коварное оружие сделало пируэт на острие клинка и направило кровожадное лезвие в мою сторону!
Беспомощно растянувшись на паркете, я наблюдала, как с одной стороны ко мне приближалась собственная вампирическая шпага, а с другой разъяренная соперница. Упомянув имя сестры, я надеялась выбить почву из-под ног Эленаис, но лишь взбесила ее. Горгулья жаждала проткнуть меня шпагой насквозь!
«Ты проиграла!» – вопил внутренний голос.
«Слушай свои инстинкты!» – возражал голос разума.
Я схватила ближайший осколок бокала… и со всей силы швырнула его в трепещущие перья Эленаис, как когда-то стреляла по летящим фазанам из рогатки. Мой враг пронзительно вскрикнул: острый кристалл порезал ей щеку.
Застыв как вкопанная, будто не могла поверить, она поднесла руку к лицу, исследуя рану кончиками пальцев.
– Первая кровь! – объявила шевалье де Сен-Лу.
