впечатлением, что он — принц Дома крови, а, значит, что трон переходит к нему?
Она махнула рукой.
— Ратбоуну? Да ему это не сдалось! Дом крови как-нибудь сам разберется в своих интрижках, и, я гарантирую, мы скоро узнаем, насколько жестоким будет следующий правитель.
— Ты уверена?
— На все сто! Я разговаривала с ним полчаса назад, — улыбнулась она.
Так, значит, Ратбоун решил остаться здесь.
— Он хочет быть с тобой, Мора. Ты теперь его дом. Хотела бы я, чтобы Моррисон сделал тот же выбор…
Слова Киары отогрели в моей груди большую глыбу льда, и она приятно растеклась по телу.
— Спасибо, что рассказала.
Киара повернулась ко мне и взяла мои руки.
— Ты простишь меня? Теперь, когда ты знаешь, чем я руководствовалась, я надеюсь, что мы сможем снова стать подругами.
— Я знаю, на что может пойти человек, чью мать держат в заложниках, поэтому я прощаю тебя. Но доверять не могу.
Она закусила щеку и втянула голову в плечи.
— Время покажет, — сказала я, чтобы немного ее утешить. — А теперь, если ты меня извинишь, я должна кое-куда сходить.
Киара тут же просияла.
— Он ждет тебя в саду.
Глава 30. Что было после
Вокруг замка росли пионы. Пахло знакомой сыростью, а солнце горело ярко-желтое, словно лето решило задержаться подольше. Закат такой красивый, будто краденный, и нужно было насладиться им сполна.
Вот только я едва ли упивалась им в перерывах между всхлипываниями и вытиранием влажных рук о рубашку Ратбоуна.
— Она… Она больше… никогда не вернется. Это не сон. — Ратбоун держал меня в объятиях, пока я выплескивала все, что накопилось внутри.
Рядом с ним было очень тепло, поэтому я даже не стала надевать куртку, хотя стоило бы. Вероятность простыть казалась такой мелочью на фоне всего, что произошло в тот день и за две недели до него.
Сила сновала туда-сюда у меня под кожей, но ее размеренное гудение сделалось мне привычным, отчего я ее даже не замечала. Я превратилась в ведьму. Настоящую ведьму, которая могла бороться со злодеями и возвращать красивых принцев к жизни.
Но мне еще столько всего предстояло узнать… Едва ли можно было сказать, что я умела управлять своим даром.
Ратбоун нежно погладил меня по затылку и уверил:
— Ты быстро научишься. Схватываешь все на лету.
Я хмыкнула.
— На колени ты меня легко поставила! — возразил он и рассмеялся.
— Это все была Империальная звезда! Кто я без нее?
Он взял мое лицо в свои ладони.
— Ты — Мора Эрналин. Некромансер и самая прекрасная девушка на свете.
Я не удержалась и потонула в его взгляде. Когда он произносил такие слова, я была готова верить ему и закрыть глаза на все, что произошло в Меридиане.
Ратбоун коснулся моих губ легко, как крылья бабочки касались цветка. Но, когда я не отстранилась и ответила на его ласки, поцелуй углубился, и расстояния между нашими телами не осталось. Его руки блуждали по моей спине, и я порадовалась, что все-таки не надела куртку.
В саду стало жарко.
Спустя пару слишком коротких минут он отстранился и прижался лбом к моему лбу.
— Спасибо тебе… Спасибо, что дала шанс Киаре.
— То, что она сказала о своей матери — это правда?
Ратбоун кивнул, и на его лице мелькнул ужас, а взгляд потемнел. Мне захотелось смахнуть с него это чувство.
— Минос никогда не понимал, как родители способны жертвовать собой ради детей. Он видел в отпрысках инструменты и ожидал, что другие отцы и матери тоже предпочтут сохранить свою шкуру вместо того, чтобы оберегать детей. Когда он осознал на что способны родители ради своей крови, он увидел в этом уязвимость. Рычаг давления.
— Ты горюешь по нему?
Ратбоун отстранился, и мне тотчас стало холодно.
— Я не печалюсь от того, что он мертв. Пусть горит в аду, — отрезал он. — Но я сожалею обо всем, что он сотворил, и какое участие в этом принял я.
Я положила руку ему на грудь и прильнула к плечу. Как же мне хотелось бы забыть обо всем и утонуть в этом моменте. Представить, как мама ждет меня в замке теней, а жизнь Аклис не разрушилась потому, что я доверилась королю крови и стала его марионеткой.
Но ведь тогда Ратбоун так и остался бледнокровкой, и его жизнь продолжила бы быть сущим ужасом.
Бабушка говорила, что во всем нужно было искать хорошую сторону. Обучала ли этому ее собственная мать?
— В мире мертвых я встретила свою прабабушку, — сказала я.
Ратбоун удивленно на меня взглянул, опустив подбородок.
— Она рассказала, что все по моей линии были Хранителями магических артефактов. И Минос знал это.
— Он знал, и именно поэтому отправил меня за тобой тем утром, когда твою мать похитили. После того, как я встретил тебя в клубе…
Жар прилил к щекам, потому что я вспомнила нашу первую встречу на танцполе «Инферно».
— Я почувствовал от тебя магию теней, но не знал кто ты такая. Я последовал за тобой до дома, и тогда обнаружил твою маму. Она выбрасывала мусор посреди ночи.
— Она работает медсестрой в больнице, и у нее часто ночные смены, — пояснила я. — Работала…
Ах, как много я бы отдала, чтобы мы пересеклись в ту ночь и поговорили. Если бы я не завалилась спать, как только перешагнула порог дома…
— Я не почувствовал в ней некромансера, но зато было что-то другое. Я почти сразу догадался, что к ней применили магию крови. Причем, довольно сильную. Когда я рассказал все отцу… Он решил, что это была Тамала. Он искал ее, отчаянно искал после того, как она сбежала, оставив практически ни с чем.
— Она не дала ему достать Империальную звезду.
— Да, Тамала, не желала давать ему такую силу. Но ты уже у нее на тот момент родилась, и Минос угрожал твоей жизни, поэтому она достала то, что смогла.
— Так у него и появился Усилитель, — догадалась я.
Все наконец встало на свои места. Мама пыталась защитить меня, а поэтому решила хранить силу в тайне. И свою, и мою. Должно быть, мама ждала моего восемнадцатого день рождения, чтобы рассказать мне о магии, ведь именно тогда она проявляется наиболее настойчиво.
А, может, она надеялась, что магия крови в совокупности с неведением помогли бы сдержать мой дар в секрете как можно дольше.
Ратбоун заметил выражение на моем лице и покрепче стиснул меня в своих объятьях. Он начал играть с кончиком моей пряди,
