пожал плечами, уставился глазами в потолок подвала и произнёс:
— Я хочу, чтобы тепло и всего полно.
Небритый хмуро усмехнулся, взглянул на остатки батона и ответил:
— Вот видите, наш Мусьё хочет в Африку и на банан, чтоб тепло и всё было!
— И я так хочу, — оживился Нуда. — А что у нас — то холод, то слякоть… Правда, я бананы не очень — мне лучше колбасы да хлебушка.
— Вот видишь, Мяк, кроме твоего напарника, никто не хочет, лысый глаз, вернуться. — Небритый ещё раз оглядел подвал и почти крикнул: — Ау, желающие вернуться, поднимите руки, лысый глаз! Нет желающих, — прохрипел небритый и объявил: — Все, кто здесь, — ерунда, и внимания никто не стоит, лысый глаз: и я, и Мусьё с Нудой, и ты, Мяк. Все ерунда, лысый глаз, как пыль и слякоть одна.
— Я не слякоть, — обиженно возразил Нуда. Он потянулся на матрасе и объяснил: — Я слякоть не люблю. Я что-нибудь другое, но не слякоть. Вот, может быть, Мусьё слякоть — он там по барахолке шляется, там и сырость бывает, а у меня на базе сухо.
Мусьё повернулся в сторону Нуды и недовольно ответил:
— У меня товар разный, а у тебя одна жрачка!
— Молчать! — просипел небритый. — Какая разница, кто есть кто, лысый глаз! Ерунда — она разная: то пыль, то слякоть. Не всё ли вам равно, лысый глаз? А ты, Мяк, что молчишь? Тоже вернуться хочешь?
Мяк встал из-за стола, прошёлся вдоль трубы, потрогал тёплую, шершавую поверхность и ответил:
— У него, наверное, есть дом, а у наших его нет.
Небритый хмуро посмотрел на Мяка, прищурившись, попытался улыбнуться, но улыбка не получилась.
— Это правда: у нас нет дома. У нас есть либертория. Правильно я говорю, Мяк?
— Вы всегда говорите правильно, — ответил Мяк и закрыл глаза. Он вспомнил что-то давнее: как шёл в школу с цветком в горшочке. Это было начало учёбы в сентябре. Он пытался вспомнить, какой это был класс.
«Наверное, не первый», — подумал Мяк.
Первую поделку в школе он сделал классе в четвёртом, а может быть, и в пятом. Все мальчишки в школьной мастерской изготавливали железные совочки. Железо резал и гнул он самостоятельно, а учитель помог ему приладить к совку ручку. Мать, увидев сие произведение сына, обрадовалась: «Ай да мастер мой, золотые ручки!» Этот совочек долго стоял за печкой, а потом было потом…
Мяк вспоминал школьные годы, и вдруг совсем неожиданно жирные, красивые утки поплыли вдоль берега озера. Он шёл за ними и любовался, показывал всем, какие они симпатичные.
Поднимаясь по песчаной косе к обрывистому берегу, заметил, что там, наверху, стоит Воня, машет руками и что-то кричит ему. Он слышал только: «Мякушка, Мякушка». Он поднимается выше и видит, что это совсем не Воня, а его мать. Она обнимает его, гладит по голове, приговаривая: «Ай да мастер мой, золотые ручки!»
— Мяк, Мяк, лысый глаз, не спи, тебе на вокзал пора! — слышит он и открывает глаза.
Фонарь еле-еле освещает пространство у стола. Батона на столе уже нет — на его месте стоит помятая алюминиевая кружка. Небритый осторожно берёт её в руки и мелкими глотками отпивает из неё горячую воду.
— Проснулся, лысый глаз! Спишь — не разбудить. Тебе Профессора пора проверить — твой же напарник, лысый глаз.
— Мой, — спросонья отвечает Мяк и встаёт из-за стола.
На улице просыпался поздний рассвет. Звёзды потускнели. Где-то за полуразрушенной стеной кочегарки небо светлело, и на его фоне, как обелиск, торчала кирпичная труба. Мяк несколько секунд раздумывал, стоит ли ему зайти к Воне, но эту мысль он быстро погасил, поёжился от утреннего морозца и уверенно зашагал к вокзалу.
Пришелец уже был на месте.
— Я от неё удрал, — заикаясь, произнёс он и стыдливо потупил глаза.
— Совсем? — спросил Мяк.
— Навсегда, — ответил пришелец.
Мяк тяжко выдохнул и снова спросил:
— Зачем?
Пришелец задумался, почесал затылок, по инерции поправил мятый воротник плаща и, заикаясь, начал отвечать.
— Она с… — Он застрял на втором слове, помотал головой и, собравшись с силами, произнёс: — Совсем плохая.
Мяк в знак согласия кивнул, произнёс что-то вроде «Ага» и предложил:
— Тогда будете жить в подвале.
— Будет тепло? — спросил пришелец.
— Только зимой, — ответил Мяк.
— Странно, — удивился пришелец. — Почему так?
Мяк уже в который раз внимательно рассмотрел одежонку напарника и, в очередной раз убедившись, что она не для зимы, ответил:
— Климат у нас такой.
Пришелец догадался: Мяку его одежда не нравится. Он неловко запахнул плащ одной рукой и кивнул: мол, понимаю я, что одежда у меня не та.
Мяк перевёл взгляд на шапку пришельца, вытащил из неё почти всю мелочь и пару купюр, засунул всю эту добычу в карман и объявил:
— Будем вас одевать.
Пришелец послушно склонил голову, одной рукой опёрся о костыль, а ладонь другой приложил к груди и, стараясь не запинаться, прошептал:
— Как мне вас благодарить?
Мяк удивился вопросу и, не думая, быстро ответил:
— Не за что. — Затем он сообразил, что ответил как-то плохо, машинально, и добавил: — Мы напарники, и должны… — Он не хотел произносить это банальное слово «помогать» и произнёс: — Должны понимать.
— Да, понимать, — согласился пришелец и с благодарностью посмотрел Мяку в глаза.
Одежонку для пришельца Мяк решил достать у Мусьё — у того всегда была возможность найти что-нибудь приличное на рынке. Мусьё он нашёл в закутке у подсобки — тот разглагольствовал о моде среди заскорузлых грузчиков.
— Вот ты думаешь, — Мусьё обратился к одному из них, — что эти цвета не сочетаются?
Хмурая персона кивнула и брякнула:
— Ага, — и, широко улыбнувшись, добавила: — Цирк один.
— А вот и не цирк! — возразил Мусьё. — Серые вы люди, что с вами говорить!
— Тебя, парень, ждут, — заметил один из слушателей.
Мусьё обернулся и, увидев Мяка, удивился.
— Редкий гость, — сказал он и, поправив свои ярко-синие штаны, спросил: — Что случилось?
— Отойдём, — ответил Мяк.
Они пробрались вдоль рядов на край рынка и устроились на ящиках. Здесь было тепло, светило солнце, и утренний морозец ощущался не сильно.
— Что случилось? — повторил вопрос Мусьё.
— Надо одеть Профессора, — ответил Мяк.
— Одеть? — повторил Мусьё и, пристально взглянув на Мяка, спросил: — А сам-то где учёный? Как одевать-то будем?
— Заочно, — ответил Мяк. — Нужны тёплая куртка, штаны, обувь. В общем, всё, что нужно для либертории.
— А чем платить будем? — спросил Мусьё.
Мяк выгреб из кармана деньги и выложил их на ящик:
— Вот на всё.
Мусьё бережно разгладил купюры, пересчитал все монеты и как-то неуверенно сказал:
— На модное не хватит.
Он вопросительно
