— А почему же вы сейчас о ней думаете?
— Если я скажу вам, что она завтра выходит замуж во второй раз, вы решите, что причина именно в этом, я прав? Но будете неправы, потому что, узнай я о том, что она собирается замуж хотя бы пару месяцев назад, меня бы это нисколько не тронуло. Я не переживал бы ни секунды.
— Так что же изменилось?
— Мы виделись с ней примерно месяц назад.
— Случайно?
— Она позвонила мне… и… я не могу в подробностях объяснять, что случилось… но могу лишь сказать, что наша встреча заронила мне в голову зерно сомнения. Я не уверен в том, что не совершил большой ошибки, позволив ей так просто уйти, когда мы расставались. И вот теперь, когда она завтра выходит замуж, меня одолевают сомнения. Я так и не знаю…
— А что именно так изменило ваше отношение? — спрашивает Мэриан, с интересом глядя на меня.
— Я могу сказать вам, но в моих объяснениях вы найдете мало смысла.
— Почему?
— Да потому что для этого вам надо знать все от начала до конца, как будто бы вы присутствовали при всем этом.
— Так почему бы вам не рассказать мне все? Нам лететь еще несколько часов. Вам не заснуть, а я люблю слушать.
— Вы знаете, это не совсем по мне. Я никогда никому не рассказываю о таких вещах.
— Это же просто беседа. Знаете, как говорят: «Проблема, которой поделился, уже проблема только наполовину». И кто знает, может быть, рассказывая мне об этой женщине…
— Элисон.
— Может быть, рассказывая мне об Элисон, вы яснее представите ситуацию самому себе.
У меня хватает выдержки, и я молчу, хотя то, что говорит она, не лишено смысла. К тому же я не вижу лучшего выхода, а она производит хорошее впечатление, поэтому я и решаюсь согласиться.
— Вы уверены, что вам не наскучит моя история? — спрашиваю я ее.
— Абсолютно уверена, что нет, — отвечает она. — Обожаю слушать истории.
Я покашливаю, прочищая горло.
— Ну хорошо, я расскажу вам нашу с Элисон историю.
2.15 (по британскому времени)
20.15 (по американскому времени)
Вот и чашки с чаем; та, что у меня в руках, наверное, лучшая из всех, что мне довелось выпить за всю свою жизнь. Во время этого неожиданного чаепития я узнаю кое-что о жизни ночного портье. Его зовут Анатолий, ему пятьдесят пять лет, а последние пять лет он живет в Уорике, куда переехал из Лондона. Сам он из Сибири, у него две взрослые дочери (одна, моя ровесница, живет в Москве, а младшая — в Оттаве); его бывшая жена осталась в Сибири. Мне нравится слушать его рассказ о жизни; сама манера говорить успокаивает. Я невольно чувствую, что, помимо ума и даже мудрости, в этом человеке есть что-то располагающее и вызывающее доверие.
— Вам не полегчало?
— Спасибо вам, мне намного лучше.
— А вы не устали?
Я смеюсь:
— Это, должно быть, благодаря чаю.
Анатолий тоже смеется, а потом его лицо вдруг становится серьезным.
— Вы не хотите рассказать мне, отчего вы плакали? Неужели из-за предстоящей свадьбы?
Я утвердительно киваю.
— Он что, недобрый человек?
— Он прелесть.
— Тогда вы его не любите?
— Очень люблю.
— Но?
Я улыбаюсь. Он прав. Все дело именно в «но».
— Все это сложно.
— В любви все всегда сложно, — отвечает Анатолий. — Такова уж любовь.
— А заснуть мне не дает то, что постоянно у меня в мыслях… или, возможно, если уж быть более точной, то надо сказать: тот, кто постоянно у меня в мыслях.
— Но это не тот человек, за которого вы завтра выходите замуж?
— Это человек из прошлого.
— Понятно.
— Понятно? — спрашиваю я. — Вам действительно понятно? Мне так непонятно. Мне вообще ничего непонятно.
— А этот, другой человек… вы его тоже любите?
— Не знаю.
— А он вас любит?
У меня вырывается короткий смешок:
— Этого я тоже не знаю. Он, вернее всего, меня не любит. Я могу сказать лишь, что около месяца назад я видела его впервые за те четыре года, которые мы, расставшись, прожили врозь, и что-то случилось… ну, что-то заставляет меня сомневаться. Как же я могу чувствовать себя уверенной, если люблю кого-то другого, а через несколько часов выхожу замуж? Это непорядочно по отношению к Маркусу. Никогда невозможно будет отделаться от чувства, что он — это не совсем то, что я хотела.
— Так почему бы вам не войти в контакт с тем человеком?
— Вечером или ночью? Я не могла. Да и как я могла бы решиться на такое? Ведь наутро моя свадьба.
— Но вы уверены, что у вас есть что сказать ему?
— Нет, он просто не выходит у меня из головы, только и всего. Понимаете, мы долгое время пробыли вместе. Это была самая продолжительная связь в моей жизни.
— А из-за чего вы расстались?
— На это трудно ответить, не рассказав вам обо всем.
Анатолий улыбается:
— Ну так и рассказывайте обо всем.
— Обо всем?
— А что, вам не заснуть. А я сижу здесь всю ночь. А вы ведь сказали, что хотите с кем-нибудь поговорить. Так в чем же дело?
— Вы, наверное… ну, не захотите слушать о том, что произошло между мной и моим бывшим мужем.
— Я же сказал вам, что хочу, — уверяет меня Анатолий, для большей убедительности вскинув брови.
— Правда?
— Ну конечно правда. Я сейчас приготовлю нам еще по чашке чаю, и вы расскажете мне все-все об этом человеке. Кстати, как его зовут?
— Джим, — отвечаю я. — Его зовут Джим.
21.15 (по американскому времени)
3.15 (по британскому времени)
— Вы не хотите перекусить? — наклоняется ко мне стюардесса.
— А что вы можете предложить? — спрашиваю я, хотя не больше чем двадцать секунд назад слышал, как она подробно отвечала Мэриан на этот же вопрос.
— Сырный рулет, рулет из тунца, ветчинный рулет.
— А какой сыр?
— Чеддер.
— Тогда мне, пожалуйста, ветчину, — говорю я.
Стюардесса подает мне поднос, затем снова повторяет всю процедуру моему соседу слева, потому что его уши все еще закрыты наушниками.
— Как ваш рулет? — спрашиваю я Мэриан, которая заказала тунца.
— Нормальный, — отвечает она. — Мне нравится, как кормят в самолетах. А как ваш рулет?
