С тех пор как я познакомилась с Мэри, мне всегда казалось, что она во всем видит только темную сторону, для нее не существовало света в конце тоннеля, но не было ни единого намека на то, что она попытается покончить с собой. Вечно подворачивался какой-нибудь ободранный гот, в которого она влюблялась, или концерт вновь объединившейся группы «Баухауз». Кроме того, она была ужасно осторожна. Она не могла съесть таблетку аспирина, не подавившись, не говоря уже о том, чтобы травиться. А один раз она потеряла сознание, когда я прищемила палец и мне пришлось снять ноготь. Такие черты характера не сочетаются со склонностью к самоубийству. Нет, Мэри всегда относилась к тому типу людей, которые сначала замучают остальную часть человечества рассказами о своих проблемах, а уж потом примут положительное или отрицательное решение.
Тут Брайан и Билл вышли из ее палаты, нервно улыбаясь, словно два мальчика, вышедшие из аттракциона «поезд призраков». Всю дорогу они ехали, вцепившись друг в друга от страха, а теперь делают вид, что совсем не испугались.
— Ну как она?
— Хорошо. Физически хорошо. Наверно, ее завтра уже выпишут. Но сначала ей нужно показаться психиатру.
— Она сказала, почему она это сделала?
— Я думаю, что она сама не очень знает, — сказал Брайан. — Послушай. Она тебя ждет. Ты лучше зайди к ней.
Посещения ее палаты было не избежать.
Она лежала как фарфоровая кукла, одетая в нелепую кружевную рубашку и обложенная со всех сторон подушками. Из рук шли темные пластиковые трубочки к пакетам с физиологическим раствором, ладони лежали аккуратно на коленях. Лицо ее было бледно, и большие черные круги вокруг глаз, от усталости и остатков косметики, делали ее похожей на милую панду.
— Здравствуй, Лиззи, — голос ее звучал очень тихо и словно издалека.
Я села на стул рядом с кроватью. Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Было странно, что та самая девушка, с которой мы еще сегодня днем так яростно ругались, кажется такой хрупкой. Такой разбитой.
— Прости меня за все, что я тебе сделала, — начала она. — Я знаю, ты хотела провести этот последний вечер с Брайаном. — Она шмыгнула носом.
— Зачем ты это сделала? — прошептала я. — Зачем ты хотела покончить с собой?
— Я не хотела покончить с собой, — возразила она. — Я просто чувствовала себя одинокой и подумала, что от двух дорожек кокаина станет легче.
— Двух? Билл сказал, что там этих дорожек на целый стадион.
— Я вынюхала всего три. Но еще и пила. Я думаю, что из-за этого все и случилось. Пришлось промывать мне желудок какой-то жуткой дрянью с древесным углем. Чувствую себя ужасно. Представь все свое самое страшное похмелье и умножь их на двадцать.
Я сочувственно кивнула.
— А лучше на двадцать миллионов.
— Ты скоро поправишься, — банально пообещала я.
— У меня такое чувство, что кошмар только начинается. Похоже, эта история попадет в газеты.
— Почему?
— Потому что Митчелл собирается завтра все рассказать. Наркотики плюс моя попытка самоубийства — отличный материал для мертвого сезона.
— Ты как-то сказала мне, что нет такой вещи, как дурная известность.
— Это я обычно своим клиентам так говорю. А на самом деле я сильно в этом сомневаюсь.
— Послушай, прости меня за тот разговор. За нашу ссору. Я все время думаю, что это случилось по моей вине.
— Это правда? — Мой голос прозвучал жалобно, и я возненавидела себя за этот вопрос. Но мне нужно было знать.
Мэри отрицательно покачала головой.
— Нет, конечно, нет.
— Честно?
— Ты же сама знаешь. На самом деле я ужасно смеялась, когда увидела, как увозят машину.
— Ты смотрела!
— Это я вызвала эвакуатор. Ты не виновата, Лиззи. Ты всегда была мне лучшей подругой. Это я должна извиниться перед тобой.
Я с благодарностью схватила ее руки, чуть не опрокинув капельницу.
— Осторожней, — она поморщилась, но тоже сжала в ответ мои руки.
— Ты тоже моя лучшая подруга, — сказала я ей. — Я хочу что-нибудь сделать для тебя, чтобы ты поскорее выздоровела.
— Мне кажется, я начинаю понимать, что какие-то ситуации в жизни я должна преодолеть самостоятельно, — ответила она, слабо улыбнувшись.
— Мы можем преодолеть их вместе.
Она снова сжала мои руки, потом отпустила их.
— Послушай, тебе не надо сидеть здесь всю ночь. Я знаю, что Брайан завтра улетает домой. Клянусь, я не хотела разрушать твои планы.
— Спасибо, что не сказала ему.
— Я думаю, что смогу помолчать еще сутки. Приходи меня проведать, когда он уедет, тогда ты мне сможешь рассказать все самые убийственные подробности.
Я пообещала. Потом я встала. Я спросила, не посидеть ли с ней еще, но Мэри ответила, что чувствует слабость и хотела бы остаться одна.
Брайан с Биллом по-прежнему сидели в приемной, обмениваясь воспоминаниями. Они вопросительно взглянули на меня.
— Она говорит, что мы можем уйти. Она хочет спать.
Билл, которому в любом случае нужно было уходить, чтобы успеть на рейс в Непал, оставил нас с Брайаном в кафе для посетителей больницы. Мы смотрели, как поднимается солнце над больничным паркингом. Брайан молчал. И это было понятно. Он только что увидел свою давнюю приятельницу, выглядевшую как живой труп.
— Лиз, что же это такое? — спросил он.
Я вздрогнула. Потом я поняла, что вопрос был риторический.
В квартире Харриет Брайан взял меня за руку и повел в спальню. Когда мы возвращались из больницы в такси, он все время гладил меня по голове, и теперь он продолжал гладить мои волосы в сумраке спальни под балдахином кровати Харриет. Я свернулась, прильнула к нему и вдыхала его теплый запах. Он повернул мое лицо к себе и нежно поцеловал.
Медленно он расстегнул на мне рубашку и стянул ее с моих плеч. Он целовал меня в шею, потом спустился до середины груди. Положил руки мне на грудь и зашептал слова любви в мои горящие уши.
Годы разлуки ничуть не уменьшили наши чувства; когда мы снова оказывались вместе, между нами снова вспыхивала страсть. Мы любили друг друга грациозно и легко, как танцоры, как давние партнеры, чутко реагирующие на движение другого. Брайан точно знал, что нужно делать, чтобы я растаяла в его руках. И ранним утром мы достигли пика одновременно.
Потом мы заснули на пару часов перед рейсом Брайана, но я на самом деле уже проснулась, когда услышала, как в двери Харриет поворачивается ключ. Я лежала на боку, глядя на профиль Брайана, словно хотела запечатлеть его в своей памяти, чтобы он навсегда остался со мной в грядущие одинокие ночи в Балхэме. Хотя по моему плану их не должно было быть так уж много. Как только я компенсирую весь урон, который нанес моей кредитке визит Брайана, то куплю себе билет до Нью-Йорка — в один конец и в светлое будущее. Я на самом деле считала, что моя афера удалась.
