И Владу по мордам я настучал не как сыну, а как сопернику, хоть и понимал, что уйду с вашей дороги, если так случится. Влад… наверное он тогда понял меня быстрее, чем я сам. И ребро мне сломал как предупреждение, что в обиду тебя не даст.
— Охренеть… — только и вырвалось у меня. Всё, что я услышала, врезалось в сознание как молния. Это было неожиданно, сбивающе с толку. Я даже не знала, как на это отреагировать, и не хотела задавать ещё больше вопросов, хотя один из них всё-таки всплыл на поверхность, но я тут же прикусила язык, осознав, что это слишком. Однако он заметил моё замешательство.
— Мне стыдно, — тихо сказал Саша, прерывая мои мысли. Его голос звучал так, будто он сам не до конца осознавал свои слова, но уже не мог их остановить. — Знаю, что был не прав. Но в голове не укладывалось, что ты — молоденькая девушка, вдруг вошла в мою жизнь и с разбега перечеркнула отношения, которые я считал устойчивыми пять лет. Эти отношения… — он замолчал на мгновение, будто подбирая слова, — они были не страстью, не сильным увлечением. Скорее, как привычка, стабильность… Но они существовали. И я не смог их просто так оставить без сожалений.
Он говорил это с сожалением и какой-то долей вины, явно не оправдывая себя. Я стояла, пытаясь осмыслить его откровение, и чувствовала, как в душе борются разные чувства — с одной стороны, гнев и ревность, с другой — странное понимание.
— Пойми, мышка моя, — продолжил он, глядя на меня, — я смотрел на тебя и не понимал, что происходит. Твои огрызания, даже когда ты явно боялась, они мне были нужны, понимаешь? Хотелось твоих эмоций, пусть даже таких… Хоть каких-то. А ты, наоборот, отстранялась. Будто я вызывал у тебя… отвращение. И я не понимал, почему. Не мог понять, как всё это произошло, почему ты так реагируешь на меня.
Я взяла термокружку с кофе, которую он мне дал, пытаясь понять, что ответить. Его слова звучали с такой искренностью и глубокой тревогой, что я невольно начала понимать его чувства лучше, чем до этого. Саша стоял передо мной не как сильный, уверенный мужчина, каким я привыкла его видеть, а как человек, сомневающийся, ищущий ответы, как и я сама.
— И тогда я полетел в Красновишерск, — вдруг признался он.
— ЧТО? — чашка с кофе выпала у меня из рук. — Куда ты полетел?
Какого хрена вообще происходит? Зачем? Это было последнее место, куда я могла представить, что он отправится.
Саша посмотрел на меня, вздохнув, и вытер ладонью лицо, явно чувствуя, как эта новость ударила по мне.
— Я не знал, как ещё понять тебя, — наконец ответил он. — Ты отстранялась, ты не говорила, тебя передергивало от одного моего прикосновения. Мне нужно было больше узнать о тебе, о твоей жизни, о том, откуда ты. Может, это было глупо, но я думал, что если пойму, откуда ты, то пойму и тебя.
— И что? Узнал? — мои слова прозвучали резко, с едва сдерживаемым раздражением, я вырвалась из его рук. И мне реально захотелось ударить его по лицу. Эта новость застала меня врасплох, и волна гнева и уязвимости поднялась внутри.
— Да, узнал, — спокойно ответил он, хотя в его голосе скользила нотка сожаления. — Это было несложно. И про то, как погибла твоя мама, и про… отца. Ты подтвердила это сама, позже, в том разговоре. Мне нужны были ответы, я видел…. Я был в твоем доме и видел…. Твоего отца.
Мне казалось мир закружился у меня под ногами. Видимо, я покачнулась, потому что Саша схватил меня за локоть.
— Не трогай меня, пожалуйста… — мне не нужна была его помощь.
Саша мгновенно отпустил меня, хотя я заметила, как его пальцы чуть сжались, прежде чем он полностью убрал руку. Он смотрел на меня, и в его глазах читалось нечто большее, чем просто сожаление. Я видела в них тревогу, глубокую и искреннюю.
— Лучик, прости меня, — его голос был тихим, но он не сделал ни одного шага ко мне, давая мне пространство, в котором я так нуждалась. — Мне нужны были ответы. Нужно было понять, как вести себя с тобой…
— Ты не имел права! Не имел! Я же не лезла в твою жизнь, не копалась в твоём прошлом!
Саша вздохнул, и в его глазах я увидела, как тяжело ему это было. Но он не прервал меня, не пытался оправдаться. Он просто стоял и смотрел, давая мне выговориться.
— Я знаю, что не имел права, — ответил он наконец, его голос был тихим, но твёрдым. — Знаю. И не ищу оправданий. Но ты сама закрылась от меня с первого дня. Я не знал, как подступиться к тебе, как найти общий язык. Ты была для меня загадкой, которую я не мог разгадать. И мне нужно было больше понять о тебе, чтобы не совершить ещё больших ошибок. Я ошибся. Понимаю это. Но я сделал это не потому, что хотел причинить тебе боль, а потому что хотел узнать тебя лучше.
— Дело даже не в том, Саша, что ты узнал обо мне, — с горечью сказала я, — а в том, что у тебя не хватило терпения узнать это от меня. Рано или поздно я рассказала бы тебе все — нет в моем прошлом ничего постыдного, только болезненное, как и у вас с Владом. Но ты все решил за меня!
— А что мне оставалось, Лучик? Снова и снова вставать с тобой на одни и те же грабли? Чем ближе я подходил, тем дальше ты убегала!
— Когда? Когда ты летал?
— В конце ноября, — ответил он, его голос был тихим, но твёрдым. — После того, как порвал отношения с Леной. После первой вашей ссоры. Не знаю, что тогда спровоцировало ваш конфликт, но для нас с ней это был конец. Наш разговор был очень тяжёлым, хоть я ее и не уволил.
Он замолчал на мгновение, словно пытаясь подобрать правильные слова.
— Она тогда мне сказала, что знает о моих чувствах к тебе, и что ты играешь свою роль, — добавил он с горечью. — Что ты хочешь занять
