погладить её. А теперь вот…
Он остановил себя и глубоко вздохнул. Нужно было успокоиться. Потому что, если плачет отец невесты, будет плакать и невеста, а это нехорошо.
– Итак, – громко и торжественно продолжил Сэм, – я счастлив, что вы нашли друг друга. И я благословляю вас на долгую и счастливую жизнь вместе.
Он расцеловал Грэйс в обе щеки, неохотно выпустил её из объятий и проделал те же манипуляции с женихом.
– Обещаю любить и беречь её, – тихо сказал Тарквин.
– Только попробуй этого не сделать, – пригрозил Сэм, примерив образ строгого отца, который в случае чего может задать хорошую взбучку.
Стало тихо. Звуки музыки, оживлённые голоса и хлопки после речи Сэма Маршалла растворились, когда два главных человека этого вечера заняли место в центре поляны. Тарквин выглядел немного смущённым и очарованным своей невестой. А она была прекрасна. И тайна её пленительности таилась не во внешних проявлениях, хотя голубое платье, расшитое серебристыми нитями и мелким бисером в форме снежинок – подарок короля Корфа – невероятно шло ей. Грэйс излучала особенный, редкий вид красоты, который можно увидеть с закрытыми глазами.
Они с Тарквином рефлекторно потянулись друг к другу.
– Погодите пока целоваться, – притормозил их Нэйт.
– Может, нам это трудно, – ворчливо пробормотал Тарквин, но послушно отошёл от Грэйс на полшага.
За проведение церемонии отвечали Нэйт и его жена, как пара, которая дольше всех прожила вместе.
– Соедините руки, – сказал Нэйт.
Грэйс выставила правую руку перед собой, Тарквин повторил её движение. Их ладони соприкоснулись – две линии жизни соединились в одну.
– Соедините ваши сердца.
Озорное настроение и желание шутить выветрились, как аромат свежей выпечки в комнате с открытым окном. Перестав улыбаться, Тарквин приложил вторую руку к груди Грэйс. Она сделала то же самое. Её пальцы вздрогнули, наверное, ощутив сердцебиение. Губы зашевелились, и Тарквин чуть заметно кивнул, потому что только он разгадал не произнесённые вслух слова. Несколько коротких мгновений, вобравших в себя значимость и необъятность какой-нибудь вселенной, они смотрели друг на друга и, скорее всего, забыли обо всех остальных.
Джек пробудился от оцепенения, когда жена Нэйта связала соединённые руки Грэйс и Тарквина тонкой кружевной лентой.
– Это специальный узел? – шёпотом спросил он Самиру.
– Да.
– Он скрепляет их союз? Какой-то ненадёжный, мне кажется. А если узел развяжется, то они больше не будут считаться женатыми?
Самира выразительно посмотрела на него, остановив поток вопросов, пока быстрый шёпот не стал слышен всем на поляне.
– Это не магический узел, а символический, – ответила она.
– И что это значит?
– Это значит, что когда два человека решают соединить свои судьбы, то их желание фиксируется не посредством магии, а исключительно любовью.
Полчаса спустя Джек дословно воспроизвёл это пояснение в дневнике. Устроившись в стороне, он спрятался за страницами, чтобы не быть втянутым в общее веселье и ни с кем не разговаривать.
Время от времени изображая задумчивый взгляд вдаль, Джек рассматривал молодожёнов. Под громкую задорную музыку они танцевали вместе со всеми, смеялись, часто останавливались и целовались – теперь уже никто, строго следящий за церемонией, не мог им помешать.
Джек пытался сравнить ощущения, которые эти поцелуи вызывали в нём сегодня и в тот день, когда он подглядывал за ними сквозь витражное окно в замке на третьей горе. Не то чтобы сейчас Джек испытывал наслаждение, но его внутренности не разъедала жгучая ненависть, и даже горький привкус утраты не мешал губам самопроизвольно улыбаться. Он о разном сожалел, за многое чувствовал вину, но счастье, которое излучала Грэйс, будто бы и его зацепило. Никогда Джек не станет ругать себя за то, что отказался от заманчивого предложения Грианы изменить прошлое. Он выбрал для себя счастье наблюдателя, и в чём-то оно оказалось приятнее исполнения собственных желаний.
Джек перевёл взгляд на двух других, за которых сегодня радовалось его сердце. Они сидели возле костра, держась за руки. Самира положила голову Тони на плечо, а он эмоционально рассказывал что-то её отцу. В какой-то момент Тони достал сложенный лист бумаги и передал его Сэму. Тот задал короткий вопрос и, дождавшись утвердительного кивка, спрятал лист в нагрудный карман. Сэм уже вступил в разговор с Горком, который сидел по другую сторону и после бутылки пива выглядел гораздо бодрее, а рука его всё так же лежала на груди и согревала содержимое кармана.
Это могло показаться странным, но сам Джек к алкогольным напиткам не подходил. На сегодняшнюю ночь у него ещё были планы, которые требовали сохранить координацию движений и ясность ума. Когда Дария присела рядом и протянула ему неполную кружку с вином, Джек отказался.
– Ты как, рассказчик? – спросила она.
– Хорошо, – честно ответил Джек.
– Тебя тревожит что-то. – Дария с несвойственной ей нежностью убрала чёлку с его лба. Джек ответил ей не менее странным поцелуем ладони.
– Тебя тоже, – заметил он.
Несколькими большими глотками Дария расправилась с обеими порциями вина.
– Скажи, Гриана ведь тоже будет на встрече всех правителей?
– Я надеюсь, что да. – Джек даже рассмеялся, представив, какую реакцию королева Арадона вызовет у окружающих. – А что?
– Хочу попроситься к ней на службу.
Чего-то подобного Джек ожидал с самого начала. Он никогда не стремился превратить их с Дарией редкие встречи во что-то большее, но всё же дорожил и той вызывающей страстью, и тем уровнем абсолютного доверия, которые успели установиться между ними.
– Хочешь оставить меня? – спросил Джек с лёгким укором.
– Нет, Джек. – Она взяла его за руку. – Я хочу найти себя. Найти своё место в этой в жизни и обрести покой.
– Почему не здесь?
Дария пожала плечами.
– Можешь считать это придурью, но меня всегда привлекал север, его снега и холодный, звенящий воздух. Когда ты рассказывал про Арадон, что-то откликнулось в моём сердце.
Просто ещё один человек, которого он должен отпустить в счастливое будущее. Сейчас это было сделать гораздо проще – после потери важной конечности вряд ли сильно заболит сломанный ноготь.
– Уверен, Гриана будет рада принять тебя, – Джек улыбнулся ей. – А я буду изредка посещать Арадон, чтобы проводить с тобой несколько жарких ночей.
Он отложил дневник, а вместе с ним все мысли, и некоторое время наслаждался тишиной в голове. Дария рассеянно гладила его по колену, не пытаясь пробудить страсть, а потому что для её руки это было удобным движением.
– Мне понравились твои друзья, – сказала она задумчиво, – понимаю, почему они тебе так дороги.
– Они чудесные – лучшее, что есть в моей жизни, – согласился Джек.
Это признание как-то встревожило Дарию.
– Нет, Джек, лучшее в твоей жизни – это ты сам. – Она назвала его
