Пролог
Кармело почему-то не спалось в эту ночь. За окном грустила осень, шел дождь и шумел Атлантический океан. А за плечами была почти половина прожитой жизни. Пришло время воспоминаний, осмысления прожитого.
В соседних комнатах спали его жена Мэри и трое детей: Робертино, Алекс и Эллен. Из троих только дочка была их общим ребенком…
Кармело потер усталые глаза и склонился над книгой. Он уже третий день читал «Нравственные письма к Луцилию» Луция Аннея Сенеки. Книга древнеримского философа увлекла его, и он с удовольствием тратил на нее все свободное время.
Под дождливый шепот вязов за окном Кармело прочитал: «После долгого перерыва я вновь увидел… свою юность. Мне казалось, будто все, что я делал в молодости, — а было это совсем недавно, — я могу делать и сейчас. Но вся жизнь, Луцилий, у нас уже за кормой; и как в море, по словам нашего Вергилия, «отступают селенья и берег», так в быстром течении времени сперва скрывается из виду детство, потом юность, потом пора между молодостью и старостью, пограничная с обеими, и, наконец, лучшие годы самой старости».
Отложив книгу, Кармело задумался: старость еще не настала, но все быстрее бегущие годы заставляют размышлять о прожитом, наводят на всевозможные мысли, побуждают оценивать прошлую жизнь, совершенные поступки, промахи и ошибки.
Главное, что в его жизни есть настоящая любовь. Произошло чудо, которого он не ожидал. И такое же чудо случилось в жизни его жены Мэри. Оно произошло не сразу, не вдруг. Зато оказалось надежным и, судя по всему, вечным.
Сенека продолжал беседовать с ним: «Хорошим называют не тот корабль, который раскрашен драгоценными красками, у которого нос окован золотом или серебром, а бог-покровитель изваян из слоновой кости, и не тот, что глубоко сидит под тяжестью казны и царских богатств, но тот, который устойчив, надежен, сбит так прочно, что швы не пропускают воду, а стенки выдерживают любой натиск волн, послушен рулю, быстроходен и не чувствителен к ветру».
Да, их семейный корабль устойчив, надежен и сбит прочно. Но как будут сбиты корабли их детей? Смогут ли они выйти навстречу натиску ветра и волн?
Ведь эти волны и ветер плескались и в лица их родителей, Мэри и Кармело, когда они только еще отправлялись в непредсказуемое плавание, называемое жизнью.
1
Мэри вздернула подбородок и решительно постучала в дверь кабинета нового хозяина компании. Среди сотрудников о нем ходили самые разные слухи и разговоры. И суть всех их сводилась к тому, что он в своем новом владении, располагавшемся в нью-йоркском пригороде Нью-Рошелле, намерен «беспощадно наводить чистоту и порядок».
Уже в первые недели после его восхождения на капитанский мостик «Трансатлантик шиппинг» компанию покинули многие «члены экипажа»; никто не хотел работать на «тирана», как прозвали его служащие. И вот — на тебе! В такой обстановке Мэри вдруг получает повышение по службе: ее назначили на должность личного помощника нового босса. В течение трех недель она оказалась третьей, кому предлагалось это место. Впрочем, нет, он не предлагал и даже не спрашивал ее, нравится ли ей такая работа. Ей было просто приказано занять эту должность. Тем самым «тиран» ставил ее перед выбором: или она должна подчиниться ему, или покинуть компанию.
Мэри передернуло от этой мысли. Новый босс не понравился ей сразу, как только она увидела его. Но, с другой стороны, ей ни в коем случае нельзя было терять работу.
— Войдите!
Голос был низкий и зычный. Впервые Мэри увидела Кармело Аличени, когда он быстрым и твердым шагом обходил кабинеты «Трансатлантик шиппинг», замечая и моментально оценивая все вокруг. Его черные глаза словно пронзали насквозь каждого сотрудника компании, а некоторых из них от его взгляда даже бросало в дрожь.
Этот высокий, надменный мужчина мог бы сойти за красавца, если бы на его лице не лежала беспросветная тень хмурого недружелюбия. Он производил впечатление сурового и несговорчивого руководителя, и это вызывало у Мэри глубокую неприязнь к нему. Ей нравились доброжелательные и душевные мужчины. Этих качеств явно не хватало ее боссу, но это ничуть его не волновало. По общему мнению служащих «Трансатлантик шиппинг», гораздо больше его волновало другое: как сделать так, чтобы и без того процветающая компания смогла загребать денег еще больше.
Прежде чем открыть дверь, Мэри сделала глубокий вдох и выдох, чтобы унять волнение, потом выпрямилась и, стараясь держаться как можно увереннее, направилась по темно-коричневому ковру к массивному столу. Она впервые оказалась здесь, в «святая святых» компании, и даже при беглом взгляде на обстановку в кабинете — отделка дубом, антикварная мебель — была поражена ее роскошью, хотя какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что кабинет не соответствует вкусу его нового хозяина. Он уже приказал разместить около своего рабочего стола кое-какое новейшее оборудование, которое не вписывалось в консервативный интерьер, созданный по заказу мистера Смита — прежнего руководителя «Трансатлантик шиппинг».
Кармело Аличени, стоявший сбоку от стола, встретил ее неизменно пронизывающим, оценивающим взглядом темно-карих глаз; его черные волосы были гладко зачесаны назад, насупившиеся брови, казалось, сдвинулись в сплошную черную линию. Он было само воплощение угрозы и опасности, и от страха у Мэри сжались плечи.
— Доброе утро, мистер Аличени. — Ей с трудом удалось выдержать спокойный тон.
— Мое почтение, мисс Коул. — Он сделал легкий кивок в ее сторону и указал на стул, стоявший перед столом. — Садитесь… пожалуйста.
Мэри села, но тут же почувствовала себя неловко, потому что ее босс продолжал стоять. Широкоплечий, крепкого телосложения, он был не менее шести футов и трех дюймов ростом, и она продолжала пугливо поеживаться под пронизывающим взглядом его жгуче-карих глаз.
Но, разумеется, она и виду не подавала, что боится его. Вновь вздернув подбородок, Мэри бросила смелый взгляд на хозяина кабинета, приветливо улыбнулась ему и, занеся карандаш над блокнотом, приготовилась записывать под диктовку.
Вся остальная часть дня оказалась для нее сплошной круговертью.
Нужно было стенографировать выступления на заседаниях, оформлять новые приказы и распоряжения, договариваться по телефону о встречах и заниматься отправкой десятков писем и телеграмм. Но эта круговерть ни на йоту не изменила мнение Мэри о новом боссе. Работая бок о бок с ним, она теперь воочию убедилась в его высокомерии и нетерпимом отношении к людям. В то же время она осталась довольна тем, как справлялась со своими обязанностями на новом месте. Разумеется, ей пришлось немало понервничать…
Слава Богу, этот трудовой день закончился для нее благополучно, и теперь можно было со спокойным сердцем отправляться домой. Но не тут-то было. Она уже накинула куртку, когда дверь, соединявшая приемную, где она работала, с офисом шефа, неожиданно распахнулась, и в ее проеме возникла крупная фигура Кармело Аличени.
