ё-моё... Обещала же...
— Давай, ты сэкономишь моё время и сама расскажешь.
— Она подушки разорвала. Там всё в перьях. Ваша Алиса крышей поехала!
— Так!— со злостью бью ладонью по столу.— Не тебе ей диагнозы ставить. У неё горе и она может себе позволить немного вспылить. Это нормально в её ситуации. Твоя работа — убрать. И если ты не будешь её выполнять без пререканий, то реально пойдёшь за дверь. Я понятно объяснил?
— Более чем,— кривит лицо.
— Тогда вперёд! Приду — проверю. Сама она где?
— Без понятия. Я за ней не слежу,— язвит дрянь и вылетает пулей.
Поднимаюсь в детскую, но там только Клара Валентиновна читает сказку Илье перед сном. Он уже дремлет, поэтому быстро исчезаю, чтобы не разбудить.
В других комнатах тоже никого.
На кухне Людмила пьёт чай со Стасом.
— Алису не видели?
— Нет,— переглядываются растерянно.
— Пойдём, поможешь мне территорию осмотреть. Может где-нибудь проскользнула мимо охраны,— зову за собой Воронина.
Осмотрели все — нигде нет. Я под каждый куст заглянул. Дом она не покидала.
Блядь!
Как я сразу не догадался?!
Быстрыми шагами иду к двери в подвал. Она приоткрыта и внизу горит свет.
С одной стороны кладовая для продуктов, со второй винный погреб. Но прежние хозяева хранили там весь алкоголь, что имелся в доме. Я крепкое не пью, поэтому ничего оттуда не приносят.
Алиса ничком на лавочке, которая стоит посередине подвальчика, на полу валяется пустая бутылка французского коньяка.
— А у тебя хороший вкус,— приподнимаю опорожненную тару.— Семь косарей зелени за бутыль...
Мычит, когда пытаюсь её повернуть на спину.
— Мда... Вот тебя размазало...
Поднимаю на руки, слегка подкидываю, чтобы легла удобнее.
— Не тряси,— с трудом ворочает языком, обнимая меня за шею.
Это так неожиданно, что я теряюсь, сжимая её в руках. Дыхание сбивается.
Только не проснись. Моя бедная голова очередного твоего удара не вынесет.
Ты не такая уж и лёгкая, если тащить вверх по лестнице, а мне две нужно преодолеть.
В спальне Алисы всё ещё идёт уборка.
Пинаю свою дверь, прохожу и опускаю её на кровать.
Трындец! Руки гудят хуже, чем после тренировки. Тащить вялое тело не так уж и просто. Но напряжение в паху ещё сильнее.
В душ. В холодный... Смыть с себя сексуальное возбуждение.
Когда выхожу из ванной, слышу что в спальне напротив тихо. Вера закончила уборку.
Подхватываю Алиску с кровати и возвращаю в свою комнату. Утром, если проснётся в моей постели, скандал будет.
Рычит и делает слабые попытки отбиться, чтобы её не трогали. Прижимаю к себе сильнее.
Зависаю, стоя в Алисиной комнате. Она снова обвивает мою шею руками и прижимается губами к груди.
— Такой тёплый,— шепчет, еле шевеля губами.
Твою ж мать! Не надо!
Подхожу к кровати, хочу опустить и оставить, но она не расцепляет руки. Пальцы начинают медленно гулять по моему затылку, разгоняя мурашки по телу.
Издаю слабый стон...
— Я так скучала...
Слова бьют молотком в голову.
Её губы касаются моей кожи, оставляя полыхающие пятна.
Нет…нет…
Как сдержаться?..
Взгляд Алисы мутный от выпитого алкоголя и это опьянение передаётся мне.
Проводит пальчиками по моим губам. Даже трение ткани заставляет их пульсировать и хотеть поцелуев. Это же она...
Всё равно утром не вспомнит.
Целую в губы. Она податливая и такая вкусная. Пахнет не коньяком, а какими-то фруктами. Дорогой алкоголь сделан на совесть...
Мозг кипит, в голове мутнеет от нахлынувшего желания. Я ужасно голодный.
Останови это!
Не могу... Она жмётся и шепчет, как хочет меня.
Мать твою! Это просто пьяный бред.
Отрываю от себя с огромной неохотой.
— Не уходи,— хныкает и протягивает руки.
Нет!
Иду к двери, но что-то тормозит, и моя ладонь зависает в сантиметре от ручки.
Да, блядь!
Щелчок замка...
* * *
Алиса.
Уф! Головная боль. Так и знала, что в этом погребе сивуху держат, а не элитное пойло.
А ещё тело всё ноет, словно его ночь под прессом держали. Или тискали...
Какие-то пальцы были... И поцелуи...
Сон...
Я во сне всю ночь с Виталей любовью занималась. Жаль, что это только мои фантазии... Больше такого не будет НИКОГДА.
Скольжу рукой по телу, чешется коленка.
Какого хрена я догола разделась?
Похоже, сновидения были настолько яркими, что и вещи скинула.
Пытаюсь улыбнуться своим пошлым мыслям, но вспышка боли в голове заставляет застонать.
Не отрывая головы от подушки, переворачиваюсь на живот и сажусь на колени, натягивая на плечи одеяло.
Я даже симптомов простуды не чувствую, похмелье вытеснило всё.
— Мать вашу, что ж так хреново-то?!— сползаю с кровати посмотреть на себя в зеркало.
Уум... Ужас какой... Я же свекрови внука обещала сегодня привезти. Змеюка сразу спалит, что я бухала, как дальнобойщик после рейса. Она-то максимум бокал вина за ужином себе позволяет.
Душ спасает только тело и немного охлаждает голову. Вместо помятости на лице появляется румянец.
— Это синяк?— приближаюсь к зеркалу и рассматриваю чёткую синюю полоску под нижней губой, очерчивая её пальцем.
Во, конченая! Губу себе до синяков прикусила. На груди тоже есть несколько чуть заметных пятен.
Идиотка... Лапала себя...
Надела на себя то, что первое попалось на вешалке в шкафу.
Ник с Илюшей и няней завтракают на террасе. Сын активно уплетает из чашки манную кашу с ягодами.
Глаза Гаса скользят по мне и задерживаются на ногах. Надела короткие джинсовые шорты, а они мало что скрывают. На его губах проскакивает лёгкая скабрёзная, как мне показалось, ухмылка.
— Вера, принесите ещё один прибор,— говорит горничной, стоящей у двери.
Та смотрит на меня ненавидящим взглядом, фыркает и уходит на кухню.
— Что я сделала не так?— смотрю ей в след.
Мы, конечно, сразу не нашли общего языка, но тут что-то другое.
— А ты не помнишь?— усмехается Ник, потягивая кофе.— Ты её вчера уволила.
— Я? Нет... Вообще ничего не помню...
— Да,— согласно кивнула Клара Валентиновна.
— Почему она тогда ещё здесь?
—
