тем временам мздоимство и казнокрадство, вот и верь после этого всем этим желающим поучать нам бородачам, то ли убитый молодым, впрочем, не исключено, и не убитый, а инсценировавший собственную кончину, дабы творить под покровом анонимности драматург Кристофер Марло, то ли сама королева-девственница Елизавета, то ли еще кто-то, нам не известный…
Он, явно наслаждаясь своим заумным монологом, блеснул стеклами очков и добавил:
– А какая у вас точка зрения на шекспировский вопрос?
Зоя, которая буквально тонула в запахе смерти, ничего не отвечала.
– Вижу, никакая, но это и не страшно. Кем бы он ни был, его творения будут жить вечно. Потому что творения гения в любой сфере неподвластны времени. Хоть писателя, хоть драматурга, хоть режиссера, хоть убийцы…
Неужели он в самом деле сказал убийцы – или ей это померещилось?
– Убийцы? – переспросила хрипло Зоя, и ее собеседник живо кивнул:
– Да, да, убийцы! Тот же самый Марло, который, не исключено, и есть подлинный Шекспир, был шпионом и убийцей. Ну, это из разряда вопросов о том, а может ли быть убийцей создатель Ватикана? Да, может, он, как доказано историками, и был. Что закономерно приводит нас к поразительной мысли о том, что и само убийство может быть шедевром!
Убийца, усмехнувшись, сделал паузу и сказал:
– Знаете, это ведь я вас пригласил сюда, позволив себе прибегнуть к неуклюжему трюку и подписавшись именем вашего, точнее, нашего общего бородатого друга…
Он кивнул в сторону болтавшего с кем-то гениального драматурга.
– Потому что я в последнее время, когда узнал о вашем повышенном интересе к моим, скажем так, шедеврам, пристально наблюдал за вами.
Так и есть, чувства ее не подвели: он следил за ней!
– Да не дрожите вы так! Я никогда и ни за что не причиню вам вреда. Если будете вести себя разумно и так, как я вам скажу, все будет хорошо. А вот если нет…
За стеклами очков на мгновение вспыхнуло адское пламя, впрочем, тотчас погасшее. Зоя никак не могла поверить: она ведет милую светскую беседу с маньяком-убийцей на театральном приеме и даже не знает, как его зовут.
– Но не будем о грустим. Вы ведь, как и я, тоже обладаете своим собственным талантом, только в совершенно иной сфере, не так ли?
Зоя судорожно сглотнула, а убийца продолжил:
– Для всех им обладает ваш муж, но я в это не верю. Точнее, разуверился, узнав, что вы, как бы это сказать… унюхали меня на местах моей боевой славы!
– Откуда вы узнали… – заикнулась Зоя и смолкла.
– Ну, я просто перебрал все возможные варианты и, отбросив все нелогичные, остановил свой выбор на том, который все объяснял. О даре вашего супруга, великого Андрона Курилло, я, как и все мы, смертные, конечно же, наслышан. А что, если предположить, что он своего рода дымовая завеса, ширма, театральная декорация, за которой скрывается истинный гений запахов: вы!
Убийца был не только крайне безжалостен, но и очень проницателен.
– Вы ведь читали? Наверняка да, вы ведь обожаете литературу, как я узнал по своим каналам. И первой раскусили мои книжные примочки. Я прихватил с собой, зная, что мы посетим сегодняшний прием.
Он положил на стол небольшое немецкоязычное издание «Парфюмера» Патрика Зюскинда.
– Мало кто в курсе, что на языке оригинала название ставит в центр не человека, способного чувствовать запахи, а именно что сам запах. Ну, по-русски «Парфюм» звучало бы как-то неуклюже, однако, как ни крути, в большей степени отражало бы центральный смысл этого романа, поэтому при переводе ему дали иное название, что я считаю решением весьма спорным. Ведь у каждого из нас имеется свой индивидуальный парфюм, ведь так?
Таращась на книгу, на черной обложке которой была изображена то ли спящая, то ли уже мертвая нагая красавица, Зоя произнесла:
– Вы правы. Он есть и у вас. Это ваша индивидуальная метка. Это ваш знак!
Убийца, усмехнувшись, ответил:
– И улика! Вообще-то я не оставил ни одной улики, которая могла привести ко мне и изобличить меня. Можно, одевшись соответствующе, сделать так, чтобы с твоей головы не упал ни единый волос, даже ни единая чешуйка кожи, а вот не оставить запаха, даже в полной экипировке, которую я использую в таких случаях, невозможно!
И мягко добавил:
– Как хорошо, что такие улики не учитываются в суде. И вообще найти и правильно интерпретировать их сможете только вы!
К ним присоединился Андрон, который, не замечая смятения жены, впрочем, уже успевшей справиться с волнением и теперь словно окаменевшей, произнес:
– Ах, что читаем? «Парфюмер»? Ого, помню-помню! Он там девушек убивал и препарировал, дабы изготовить самый сногсшибательный аромат в мире. Сказка, конечно…
Убийца, сверкая очками, произнес:
– Вы так считаете?
– Ну да, в реальной жизни такого не бывает!
– Гм, ну, в жизни, положим, и нет, а в смерти?
Возникла пауза, и убийца добавил:
– Что мне в романе кажется совершенно недостоверным, так это гениальный нюхач, таких в природе просто не существует. Вы ведь со мной согласитесь?
Он уставился на Зою, а Андрон, не замечающий жуткого подтекста и самого противостояния между маньяком и Зоей, заверил его, что в нашем подлунном мире возможно все.
– О, в этом вы правы, совершенно правы! Но если предположить, что где-то по планете, возможно, даже на этом приеме, бродит гениальный нюхач, то, не исключено, кто-то может принять решение сделать из благоухающих девственниц парфюм.
Андрон, принимая все за бездумный треп на светском рауте, согласился, что это так. Но Зоя-то понимала, что все сказанное имело глубокий подтекст.
Гораздо более глубокий.
– Ах, разрешите преподнести вам мою книгу? – произнес убийца, обращаясь к ней. – Я сегодня прямо как ходячая книжная лавка. Это мой роман, однако, увы, не оправдавший ожиданий, разгромленный критиками и публикой принятый более чем прохладно. Но ведь это не отрицает факта его гениальности, не так ли?
Он положил на стол тусклую обложку, и Зоя прочитала название кровавыми буками: «Нижеплинтуса».
– Хорошее название, согласитесь? Именно такое написание, два слова слитно, придает ему особый шик. Потому что многое, если не все в этой жизни, ниже плинтуса. И уж точно смерть – хоронят-то под землей! Ну а кого-то и за плинтусом!
Но Зою занимало не название и даже не содержание этого романа, о котором она, кажется, в самом деле что-то слышала, но не читала, а имя автора: «Рудый Панько».
– Рудый? – произнес Андрон. – Какое редкое имя! Впрочем, мое тоже не самое распространенное…
Зоя, положив руку на локоть мужу, который пролистывал «Нижеплинтуса», произнесла, глядя в глаза убийце:
– Вообще-то
