ещё одной достопримечательностью. Здесь мы посетили самое большое кладбище – место захоронения жертв Последней войны, после которой был принят Закон. Я считаю название «Последняя» довольно опрометчивым для войны. Высокие стены не исключают новых противостояний, и случись что, придётся во всех архивах добавлять приставку «пред».
Тысячи безымянных могил представляют собой небольшие насыпи с каменными глыбами сверху. Бродить между ними – удовольствие сомнительное, но необходимое, чтобы выразить уважение, а также углубить исторические познания. Самира несколько часов вдохновенно вещала о великих сражениях, но я слушал вполуха и только кивал в нужных местах. Эти давние истории и так известны всем: факты сохранились в книжных архивах, легенды о королях, военачальниках и их славных победах до сих пор передаются из поколения в поколение. Поэтому я позволил себе превратиться из рассказчика в слушателя.
А вот Тони, конечно, задавал вопросы – много уточняющих вопросов. Мало того, он умудрялся находить логические ошибки в повествовании Самиры. Например, командующий армией, внук короля Эльтида, одержал триумфальную десятую победу в сражении с корфийским войском только через год после собственной гибели. В ответ на претензии Сэми беспечно оправдывалась давностью произошедших событий.
Духи павших и с миром почивших воинов не преследовали нас. В этот день нам посчастливилось остановиться в замечательном постоялом дворе, где каждый вечер для гостей устраивались танцы. Никогда в жизни мои конечности не подвергались такой нагрузке. Утренняя головная боль из-за плохо рассчитанной дозы алкоголя – лёгкое недомогание по сравнению с тяжёлым «похмельем» для икроножных мышц и поясницы, которое провоцируют энергичные танцы. Шумные постояльцы не заморачивались точностью движений – главным критерием умелого танцора здесь была громкость, с которой ботинки выбивали ритм на деревянном паркете, и амплитуда размахивания руками. В этом деле Тони обошёл всех. Как пианист, он обладает идеальным слухом и чувством ритма. Как человек стеснительный и немного неуклюжий (надеюсь, Тони никогда это не прочитает), он не вполне удачно мог координировать движения с командами мозга, поэтому компенсировал своё неумение энергичностью. Я пытался не отставать. Старательно делал вид, что обожаю танцевать, а объятия с Грэйс, раскручивание её вокруг себя и поддержки за талию являются лишь приятным к этому дополнением. Я был так счастлив, что даже заглушил страх испытывать это чувство.
Танцевать с Грэйс было приятно, волнительно, но не это стало моим главным эротическим переживанием.
Проснувшись однажды утром оттого, что собственные волосы залезли мне в нос и спровоцировали серию чихов, я вспомнил, что в суете последних недель пропустил стрижку. Для меня с детства не существует наказания страшнее, чем манипуляции с ножницами в непосредственной близости от ушей. Хуже только короткие уложенные волоски после и ощущение аккуратной головы, которой нельзя шевелить. Поэтому с тех пор, как мой отец перестал платить за визиты к парикмахеру, стрижёт меня только Грэйс. Только Грэйс может так криво подрезать кончики, чтобы волосы перестали лезть в глаза и за воротник, сохранив при этом первоначальный беспорядок.
Утром после завтрака мы сидели на заднем дворе под аркой с клематисами. Тони с Самирой разбирали наши вещи, пытаясь сложить их в сумки наиболее рационально, а Грэйс колдовала над моей запущенной шевелюрой. Время от времени она ойкала, когда срезала слишком много или не в том месте, а я затаил дыхание и старался насладиться каждым прикосновением. Я готов был и вовсе остаться без волос, только бы стрижка длилась дольше. А когда волосы снова отрастут и можно будет повторить процедуру, я попрошу Грэйс уделить особое внимание чёлке. Она будет стоять вот так между моими коленями, а я буду рассматривать её ключицы.
Собственную причёску Грэйс категорически отказывалась менять. Как бы Самира ни причитала и не цокала языком, чувствуя вину за причинённый в торопливом спасении ущерб, Грэйс стричься не желала. Я согласен с такой позицией и тайно радуюсь её несимметричным распущенным волосам. Эта чересчур длинная прядь с левой стороны, которая никак не держится за ухом, видится мне лучшим украшением любой причёски.
Дневник рассказчика
– Как же здесь всё дорого! – пожаловался Тони.
– Законы маркетинга действуют во всех существующих реальностях, – ответил Джек.
Шетл встретил их громкой музыкой и запахом жареной рыбы. Рыбаки с южного побережья регулярно выходили в море на лодках, а владельцы местных трактиров и постоялых дворов охотно выкупали их улов по хорошей цене и требовали от поваров новых изысканных рецептов.
– Может быть, ты снова расскажешь пару историй и нам сделают скидку? – предложила Грэйс.
В её словах был здравый смысл, ведь буквально вчера вечером Джек организовал для всех бесплатный ужин. Посетителям таверны надоело слушать объективно унылых музыкантов, и их место на небольшой сцене в центре зала занял рассказчик.
Оглядев лица разной степени опьянения, Джек сразу понял, что за сказочку про любовь в него полетят остатки еды. Пришлось подстраиваться под аудиторию, так что истории в процессе повествования обрастали всё новыми фривольными деталями.
Выступая перед публикой, Джек не старался сочинять оригинальные сюжеты. В похлёбке из прочитанных книг и посмотренных фильмов он вылавливал отдельные ингредиенты и собирал из них новые блюда под авторским соусом. К счастью, в этом мире никто не мог обвинить его в плагиате. Зрители веселились, заказывали всё больше выпивки и привлекали новых посетителей, а хозяева таверны не стали брать плату за ужин с рассказчика и его спутников.
– Не думаю, что нам всегда будет так везти, – с сомнением ответил Джек. – К тому же вчера я израсходовал запасы фантазии.
Он подхватил Грэйс под локоть и помог перепрыгнуть через широкую канаву, какими были расчерчены улицы Шетла.
– Можешь рассказывать то же самое, – посоветовала ему Самира, – только предупреждай заранее. Я не в силах снова слушать про лорда Кристемонто.
Тони расхохотался:
– Лорд Кристемонто из Норклифа, которого несправедливо обвинили в преступлении и бросили в темницу, а он выкопал длинный тоннель прямо в пещеру драконов и улетел на Свободную землю. Мне понравилась эта история, только ты забыл про сокровища.
– Я не забыл, просто не смог интегрировать эту линию в сюжет. Не уверен, существуют ли в этом мире тайники с сокровищами, – оправдался Джек. – Зато часть про отмщение получилась славной.
– И довольно кровопролитной, – добавила Грэйс.
Джек немного смутился: он не планировал шокировать друзей, и особенно девушку, к которой испытывал романтические чувства. Когда он начинал рассказывать, то сам не знал, чем всё закончится. Сюжет развивался и жил своей собственной жизнью. Прежде Джек не замечал в себе ораторского таланта, он избегал излишнего внимания, а часто и вовсе делал вид, что его нет. Теперь всё постепенно менялось –
