Пленники люди здесь содержались не в клетках, а в больших загонах, заборы которых были уже сломаны. Люди — а пленников здесь было несколько сотен, как и говорила Блайна, уже разбегались по лагерю, преследуя выживших гоблинов, большинство из которых не было воинами. Глядя на то, как тварей буквально рвут на части, я старался сохранять бесстрастное выражение лица.
Жестокость гоблинов — это страшное и ужасное зрелище. Но спровоцированный жестокостью человеческий ответ может быть ненамного менее жестоким. Как раз сейчас я проходил мимо женщины-гоблинши, которая была еще жива, даже хлопала глазами — постепенно подергивающимися поволокой смерти; окровавленный конец лука, вместе с болтающейся тетивой, торчал у нее из живота, вскрывая изнутри кожу рваной раной. Присмотревшись, я понял, что отверстие это выходное, а вставляли лук немного ниже, там, где сходятся вместе ноги. Еще несколько раненых гоблинов было добито с не меньшей жестокостью.
Рядом сновали бывшие пленники, вооруженные кто чем, в том числе и копьями убитых гоблинов. Тварей становилось все меньше, и освобожденные люди выискивали раненых гоблинов в куче тел, оставшихся на месте скоротечной схватки. Одного нашли совсем рядом со мной — раздался пронзительный визг гоблина, который наверняка сейчас жалел, что выжил.
Я все же не сдержался и отвернулся, делая вид как будто осматриваюсь.
— Вань, мне нужно собрать всех пленников.
Ваня кивнул и громко закричал, отдавая команду бойцам. Много времени действительно не потребовалось, и вскоре все пленники были собраны в толпу передо мной.
Говорил я сам, без переводчика — используя знание винтарского, полученного во время кровавой свадьбы. И был краток — сказал всем пленникам, что считаю и нас, и их мертвецами — потому что мы сейчас в центре территорий, занятых ордой гоблинов. И предложил им выбор — оставаться здесь и делать что хотят, пытаясь спастись своими силами, либо же принять веру Белой богини, которая своим касанием снимет метки шаманов, и следовать навстречу смерти, но делать это уже целенаправленно. Уже выбирая из вариантов: либо самостоятельно идти в сторону Дель-Винтара, либо вместе со мной двигаться в Гвен-Винтар, питая призрачную надежду на чудо.
Из нескольких сотен собравшихся принять покровительство Богини Смерти отказался всего десяток человек — они отошли отдельной группой. Остальные стояли и ждали, когда я подходил и оставлял на лице каждого и оставлял белую метку. Те, кто чувствовал себя плохо, после нанесения метки заметно выпрямлялись. Глаза людей начинали блестеть — богиня давала и новые силы, и защиту от холода.
Нескольких человек было при смерти, и с ними произошло то же самое, что недавно с умирающей пленницей, которая превратилась в прах. Во время этого, я слышал, пленники громко перешептывались, удивлялись. Где-то фоном звучал голос женщины из самого первого лагеря, которая громко рассказывала о знакомстве с нами и о милости Белой богини к ее умирающей подруге.
Много времени посвящение не заняло, после чего мы отправились дальше — скорым маршем. Долину мы почти преодолели, двигались теперь к воротам первого перевела Серганны. По пути разгромили второй большой лагерь гоблинов — в нем были пленники-люди, но почти не оказалось воинов-гоблинов, только обозники и женщины.
Здесь я произнес ту же речь, что и недавно, но посвящать Белой богини попросил Ваню, Карела и слепую Блайну. Думал, что воительница откажется, но ошибся — сильванка оставляла метки смерти на лицах людей наравне с остальными. Причем получилось у всех троих. Я так этому удивился, что попросил в роли посвящающих выступить и говорливую пленницу, которая получила метку в числе первых.
И у нее получилось. К удивлению и моему, и остальных. Удивляться было отчего: в этом мире божественное покровительство — дар, и подобной демократии до этого момента как понимаю ни разу не наблюдалось. Раньше метки богов могли наносить только верховные жрецы, облеченные доверием. Впрочем, мы имеем дело с богиней Смерти — а то, что она может нам предложить, вполне укладывается в лозунги свободы, равенства и братства, так что если глубже подумать, то удивляться происходящему совершенно нечего.
К воротам первого перевала мы вышли только к позднему вечеру. Здесь находился крупный пост гоблинов с баррикадой, которую мы атаковали сходу. Разогнавшись, стрелой бросилась вперед Блайна в форме кошки; следом за ней бежал Карел, увлекая за собой весь выстроившийся клином взвод, рядом бежал и матерился Ваня со своими бойцами.
Несколько десятков гоблинов, находившихся за баррикадой, увидев такую силу сразу побежали прочь, громко крича и вереща. Им вслед полетели ледяные стрелы — один из гоблинов, лишившийся ноги, пронзительно заверещал и покатился, разбрызгивая кровь. Совсем рядом со мною прошло еще несколько магических стрел, обдав холодом, и еще пара гоблинов покатились изломанными куклами, разбрызгивая хлопья застывающей ото льда крови.
Баррикада убегающими гоблинами была брошена, но десятки, если не сотня их выбегала из шатров нам навстречу. Лагерь гоблинов ожил криками злости, поселок словно зашевелился. Разрозненные гоблины начали собираться в строй, выдвигаясь навстречу приближающимся белым плащам.
Первый раз мы встретились с гоблинами лицом к лицу, не захватив их врасплох. И первый раз мы столкнулись с превосходящим противником — против нас оказались черные гоблины, элита орды.
Один из шатров вдруг колыхнулся, из него грузно выскочила туша гоблина-переростка. Судя по виду, монстр совсем еще недавно спал, и сейчас озирался вокруг прищуренными глазками. Гоблины заголосили, прыснув в стороны с пути туши, громко забухали шаги — трехметровая бочка, тряся жировыми складками, побежала к нам, волоча за собой дубину.
Эльза запустила в великана ледяную стрелу, но прямо перед тушей вырос полупрозрачный щит, так что ледяные осколки со звоном полетели в небо. И тут же из-за спины туши к Эльзе метнулся темный кулак тьмы — раскрываясь кричащей пастью.
Чародейка неожиданно замерла в ступоре, не зная, что делать. И я только сейчас словно вспышкой понял, что несмотря на могущество и силу, Эльза — больше теоретик. Она привыкла расстреливать мишени на полигоне Академии, но, если мишени начинают отвечать, она просто не знает, что делать.
Не очень приятное открытие. И все это следствие того, что к походу нас никто не готовил, я способности чародейки впервые только в бою увидел. Видя, как раскрывается шире черная пасть, как по-прежнему стоит в ступоре Эльза — так человек иногда замирает перед надвигающейся машиной, я прыгнул — сметая чародейку в сторону.
Когда мы с ней вскочили на ноги, туша-переросток уже подбежала к первым рядам воинов отряда. Мелькнула огромная дубина — несколько белых плащей улетело далеко прочь. Загремели выстрелы, на туше начали появляться
