– Подтверждаю. Организуйте в самые кратчайшие сроки.
– Поняла тебя, – услышав смягченный тон Нины, Агата сразу же выключила связь, чтобы вновь остаться одной. Она не хотела казаться грубой, но ей было тяжело общаться о дальнейшей работе по устранению последствий провалившегося задания. Ей хотелось что-то швырнуть или кого-то ударить, ведь гнев, который она испытывала, строился не на личных обидах, а на том, как явственно она сейчас видит все всплывшие изъяны и ошибки, допущенные Бенджамином за время их работы. Все было сделано в спешке, лишь бы добиться некой цели, которая была далека от той, которая казалась ей правильной. А именно – расширения границ и освоение новых возможностей технологий. В довесок к тем ужасам, произошедшим в Мегаполисе из-за нее и Ильзы, жить с которыми ей придется всю жизнь, Агата отныне взяла на плечи еще и груз разочарования за проваленный полет, и смерти космонавтов, ведь именно под ее руководством, случилась первая трагедия на пути к Новому горизонту. Необходимо было что-то предпринять, когда она видела и понимала, насколько неправильно создается весь этот огромный проект, и тогда, она бы сейчас не ненавидела Бенджамина. Возможно, поэтому ее и поставили на эту должность, что бы было, на кого потом скинуть все неудачи, и кто всегда будет исполнять, а не обсуждать. А ведь надо было просто не спешить, постепенно продвигаться в космос, с каждым разом аккуратно интегрируя все более новые и новые задачи и возможности. А она молчала, лишь изредка выказывая Бенджамину или его помощникам свое негодование, при этом убеждая себя, что вышестоящему руководству, в силу их опыта, должности, умений известно больше, и это их приказ, а, значит, и их ответственность. Ее же работа – следить за тем, чтобы все работало на месте.
Кесслер стал ее островом, ее местом, где рождалась новая, совсем другая жизнь… но теперь ей всерьез кажется, что ее вера в это была ошибкой.
Ей снова поступил звонок – Филипп вышел на связь и просит поговорить с ней наедине.
Соломон
Соломон не знал наверняка, сколько длился перелет и сколько длился осмотр врачей, с целью не только привести в должный вид единственного выжившего, но и сделать заключение о его психологическом состоянии. С ним были аккуратны, каждый новый человек был в меру вежлив и терпелив, не срываясь на крик или требуя вмешательства силой, когда Соломон не сразу исполнял то или иное требование. Сам он говорил мало, лишь из крайней необходимости, чтобы удовлетворить врачей, которым было крайне важно именно услышать, а не увидеть подтверждающий кивок или отрицающее мотание головой, на вопросы, ответы на которые было не найти в личном деле или медицинской карте. Каждое его передвижение, по надобности или нет, не обходилось без сопровождения, как минимум, двух крупных охранников. В большинстве случаев, его практически вели под ручку. Соломона отмыли, переодели в чистую одежду, стараясь не использовать грубую силу.
Вскоре его аккуратно привели в комнату и посадили за стол, стоящий посередине. Дверь, на удивление, громко открылась. Высокий, статный мужчина сел напротив Соломона, даже не посмотрев в его сторону – он был погружен в изучение данных на планшете. Кротко, уверенно, он словно зачитывал текст, местами напоминая робота:
– Я объясню, как обстоят дела, и как мы с вами поступим для блага общества и страны. Как вы наверняка слышали, а, может быть, и нет: была совершенна кибератака на системы связи, в частности, на системы космической программы. Из-за чего, атака в Природных землях, когда вы чудом остались в живых, распространилось на другие сферы промышленности, научных исследований и, в частности, правительственные программы. Виновных найти не удалось, как и устранить источник глушения сигнала, до тех пор, пока вы не отправили нам сообщение. Благодаря вашей самоотверженности, найденная группа людей, ранее принадлежащая сепаратистскому движению, за которым мы наблюдали последние годы, была устранена. Позднее нами были найдены устройства трансляции сигнала, который глушил наши спутники и телекоммуникации, мы успешно их деактивировали, и ныне они не представляют угрозу, ровно, как и группа радикалов.
Мужчина закончил, сразу же развернув планшет к Соломону, который за время разговора не подал ни одного знака внимания. Прямо перед его глазами был расположен текст, пересказывающий все услышанное им только что, но в другой, более официальной формулировке. И согласие с отчетом, где подробно расписывалась причина устранения радикальной группы и, главное, причастность Соломона к ее поиску и сообщению о местонахождении, с последующим уничтожением и исполнением своих обязанностей. От него требовалась подпись.
– Я знаю, вы находитесь в состоянии шока, если потребуется, врачи окажут лучшую медицинскую помощь, но, как они заверили, вы в полном здравии и состоянии принимать решения. Если вы хотите представителя закона, он будет присутствовать, дабы убедиться в достоверности договора и получении вами приличной компенсации за психологический и физический вред здоровью, а также подтвердит ваши показания, чтобы вас представили к награде. Вы, Соломон Напье, – герой, лицо которого должны знать все и каждый, вы – человек, который единолично отправился в опасное место, практически, в тыл врага, особенно с учетом вашей неполноценности, прошу прощения за уточнение, и все ради поисков тех, кто виновен в террористическом акте. Настоящий пример для молодежи и каждого, кто считает себя, по тем или иным причина, неполноценным.
Соломон молча слушал. Мужчина, сидевший перед ним, все это время испускал уверенность, и говорил так, будто бы и правда гордится тем, перед каким человеком он сейчас находится.
– Прямо, – прокашлявшись, произнёс Соломон, – прямо перед тем, как начались пожары, я и Майя, мы встретили старика, одинокого, с тростью, и он говорил нам…он нам говорил, а потом… потом выстрелил… в Майю… Сразу же, как начались первые взрывы… тогда он напомнил помешанного дурака, который от старости ищет на кого вывалить свой гнев… Его окутал дым, а спустя несколько секунд и огонь, – Соломон сделал паузу, – когда я вернулся туда, я познакомился с человеком, которого вы убили первым, его звали Эрхарт. Благодаря ему я смог отправить сообщение о помощи. Благодаря ему был организован лагерь для выживших, нуждающихся в помощи. Благодаря ему я узнал, что тот старик – это его отец. Его звали Ломбарт. Давно, очень давно, он работал простым биологом… У него была жена, Елена… Было трое детей… К сожалению, у его жены было биполярное расстройство, но за ним следили врачи и она сама. Подобный диагноз был найден и у их дочери, младшего ребенка. Из последних денег они установили чипы, в работоспособности которых убеждало ЦРТ. Не прошло и полугода, как у жены случился срыв… и в порыве гнева, не контролируя себя, она попыталась убить своих детей.... Ломбарт смог спасти от Елены лишь среднего и старшего сына, – Соломон поднял голову, посмотрев на мужчину взглядом, лишенным надежды или веры, – полиция арестовала его, заставив подписать бумаги о том, что причиной срыва жены был не чип, а ее состояние, иначе его осудят за убийство по неосторожности жены. Ради сохранения прав на опеку и своей свободы, отец все подписал. Старшему сыну уже было восемнадцать, а вот среднему – только четырнадцать, и его довольно быстро изъяла опека, объясняя это тем, что ему опасно находиться в таком окружении. Ломбарт не смог сделать ничего… Тот старик ненавидел людей с властью… он хотел простой жизни простого человека, но у него не было иного выбора, кроме как встать на сторону радикалов, ненавидящих и пострадавших от навязанных правительством технологий. Свой дом он нашел лишь в Природных землях. Его сын, спустя годы после трагедии, дал уже стареющему отцу шанс прожить старость в мире. До тех пор, пока не появились мы со своей никому не нужной «помощью». Он организовал людей и, благодаря поддержке извне, которую оказывал неизвестный, с которым он общался через компьютер, обещая многим просто напугать нас. Ему потребовалось лишь красноречие и помощь особенно приближенных, чтобы на самом деле, втайне от большинства своих людей и даже сына, отомстить тем, кто отнял у него семью, и теперь пытался отнять дом.
