У Мерсадиона не осталось времени даже вскрикнуть. Его изрубили за несколько секунд.
Отвернувшись от изуродованного трупа, орки двинулись на Дженнесту, готовые обрушить свою ярость на нее. Мерно размахивая руками, она нарисовала в воздухе какой-то узор.
— Нет! — крикнул Серафим.
В пространстве между ладонями Дженнесты появился оранжевый шар. Она бросила его в Росомах. Те кинулись врассыпную. Шар с огромной скоростью пролетел над их головами, ударился о стену и взорвался. Земля содрогнулась. Между ладонями Дженнесты начал формироваться следующий шар.
Но Серафим и Санара шагнули вперед, подняли руки, и перед ними, словно щит, появилось полотно эфирного пламени, которое скрыло от Дженнесты и комнату, и всех находящихся в ней. Когда Дженнеста швырнула новый шар, ослепительный барьер поглотил его.
Золотой водопад — порождение портала — все так же струился в воздухе. Однако высвобождение энергии давало себя знать уже вовсю. Фундамент дворца глухо зарокотал.
Не обращая на это внимания, Росомахи сгрудились вокруг Элфрея.
Коилла и Страйк опустились на колени рядом с ним. Они увидели, как серьезна его рана. Коилла взяла раненого за запястье, потом взглянула в глаза капитана:
— Он плох, Страйк.
— Элфрей, — позвал Страйк. — Элфрей, ты меня слышишь?
Старый орк с трудом открыл глаза. Вид товарищей, казалось, давал ему какое-то утешение.
— Так вот… как… все заканчивается.
— Нет! — сказала Коилла. — Мы вылечим твою рану. Мы…
— Тебе… ни к чему… лгать… мне. Не сейчас. Оставь мне… по крайней мере… достоинство… истины.
— Эх, Элфрей, — прошептал Страйк. Горло у него сдавило от душевной боли. — Я втянул тебя в это. Мне так жаль.
Элфрей слабо улыбнулся:
— Мы влезли… в это… вместе. Это ведь была… достойная миссия, Страйк?
— Да. Достойная миссия. А ты, дружище, был самым лучшим товарищем, который только может быть у орка.
— Я принимаю… это… как комплимент… которым можно… гордиться. — Губы Элфрея зашевелились, не издавая звука.
Страйк склонился почти к самому лицу раненого. И наконец расслышал.
— Меч…
Взяв оружие, Страйк вложил рукоятку в дрожащую ладонь Элфрея и сомкнул его пальцы вокруг. Слабеющими пальцами сжимая оружие, Элфрей выглядел довольным.
— Не оставляйте… пути орков, — произнес он. — Почитайте традиции.
— Не оставим, — пообещал Страйк. — И память о тебе тоже будет с нами. Всегда.
Земля снова басовито содрогнулась. С потолка посыпался дождь штукатурки.
Дженнеста и ее приспешники пытались пробиться сквозь щит из сверхъестественного света.
Элфрей дышал слабо и затрудненно.
— Я… подниму… тост за вас… в покоях Вартании.
Потом он в последний раз закрыл глаза.
— Нет, — произнесла Коилла. — Нет, Элфрей. — Она затрясла его. — Ты нам нужен. Не уходи, отряд нуждается в тебе. Элфрей?
Страйк взял ее за плечи и заставил отвести глаза от умершего.
— Он… ушел, Коилла. Он ушел.
Она смотрела на него, словно не понимая.
Считалось, что орки не могут плакать. Это была слабость, присущая людям. Влага, которой наполнились глаза Коиллы, служила наглядным опровержением этого заблуждения.
Джап обхватил руками голову. Хаскер понурился. Солдаты онемели от скорби.
Страйк осторожно вынул меч из пальцев Элфрея. Потом поднял глаза и посмотрел туда, где продолжалась магическая дуэль. Его ярость вернулась. Росомахи все почувствовали это. Но чувствовали они и другое — собственную беспомощность. Они не рискнули бы вмешаться в этот обмен магическими ударами, а уйти от него тоже было некуда.
Но не прошло и минуты, как проблеме нашлось разрешение.
Дженнеста громко вскрикнула. Ее огненный магический щит замигал и растворился в воздухе. Она зашаталась. Вид у королевы был такой, будто борьба выпила из нее все соки. Влажные черные локоны прилипли к лицу.
Колдовской сверкающий барьер, созданный Серафимом и Санарой, также исчез, погас, словно свеча. Одним броском преодолев несколько шагов, отделяющих его от Дженнесты, волшебник схватил королеву за запястье. Она почти не сопротивлялась, когда он потащил ее к порталу.
Отряд ринулся к Дженнесте, готовый отомстить за смерть товарища.
— Нет! — взволнованно крикнул Серафим. — Она моя дочь! Я отвечаю за все, что она сделала! Я сам с нею разберусь!
И эта его вспышка была такой яростной, что орки замерли на месте.
Они смотрели, как Серафим подтащил Дженнесту к порталу. Когда отец и дочь оказались уже совсем рядом с ним, королева немного пришла в себя и поняла, где находится. Она переводила взгляд с пляшущего золотого водопада на лицо отца. По-видимому, она разгадала его намерения, но не проявляла ни малейших признаков страха.
— Ты не осмелишься, — оскалилась она.
— Прежде, может, и не осмелился бы, — отвечал он, — потому что не понимал, насколько ты зла и жестока. Но теперь все иначе. — По-прежнему железной хваткой держа запястье Дженнесты, он дернул ее руку в сторону сверкающего великолепия.
Кончики ее пальцев почти коснулись золотого потока.
— Благодаря мне ты очутилась в этом мире. А теперь с моей помощью его покинешь. Ты должна оценить симметрию.
— Ты глупец, — прошипела Дженнеста, — и всегда им был. А к тому же еще и трус. Здесь моя армия. Если со мной что-нибудь случится, ты умрешь такой смертью, которая тебе не привидится и в кошмарных снах. — Она бросила злобный взгляд на Санару. — И ты тоже.
— Мне все равно, — отвечал он.
— И мне тоже, — поддержала его Санара.
— Иногда приходится дорого заплатить, чтобы избавить мир от зла, — добавил Серафим, подтягивая руку дочери ближе к золотому потоку.
Она посмотрела ему в глаза и поняла, что он говорит всерьез. В этот момент с нее слетела маска самоуверенности, и она начала сопротивляться, пытаясь вырваться.
— По крайней мере встреть смерть с достоинством, — сказал он. — Или я слишком многого от тебя хочу?
— Никогда.
Он силой сунул ее руку в поток, потом отпустил и шагнул в сторону.
Извиваясь, она попыталась высвободить руку, но сверкающий фонтан энергии держал ее, как тиски. Потом попавшая в ловушку плоть начала изменяться. Очень медленно рука растворялась, превращаясь в тысячи частичек, которые присоединялись к рою звезд и их спиральному вращению. Процесс ускорился, захватил запястье королевы, потом перешел на предплечье, на плечо.
Отряд словно прирос к земле. На лицах орков было смешанное выражение ужаса и злобной зачарованности.
