– Позвать их? – спросила Стефани.
– Зови, Стеф. Хорошо, если минут через пять докричишься. – Энни уже привыкла, что, когда домашние играют в футбол, у них начинаются проблемы со слухом.
Стеф рассмеялась и громко окликнула игроков с порога. Энни оказалась права. И взрослые, и дети словно не слышали ее. Засунув два пальца в рот, она пронзительно свистнула и, завладев вниманием футболистов, гаркнула:
– Обед!
Через несколько минут они гурьбой ввалились на кухню, румяные и запыхавшиеся.
– Умираю с голоду! – Шейн плюхнулся рядом с Энни и схватил кусок мяса.
– Руки! – рявкнула Энни, шлепнув отпрыска по пальцам.
Шейн поплелся в ванную, на ходу дожевывая украденный кусок.
– Ты в порядке, пап? – спросила Стеф, когда Том Уэст тяжело опустился рядом с ней.
Тот осушил бокал вина.
– Теперь да, – выдохнул он.
Кэтрин покачала головой:
– Дурачок. Ты слишком стар, чтобы носиться как ненормальный.
Том обиделся:
– Я отбил два гола и показал этой парочке, что такое настоящий футбол. – Он кивнул в сторону Шона и Джо, которые бросились к холодильнику и утоляли жажду холодным пивом.
– Он прав, – согласился Шон.
Энни разложила мясо по тарелкам, и все принялись за еду. Дети болтали с набитым ртом. Кэтрин оглядела семью. Как приятно видеть всех за одним столом, здоровыми и счастливыми. Взгляд упал на Стефани, и Кэтрин нахмурилась. Надо будет поговорить с дочерью наедине. При этой мысли она поежилась. Как-то Стефани отреагирует на ее новости? Время не самое подходящее. Бедняжка только начала оправляться после потери ребенка. Кэтрин вздохнула.
– Все хорошо, мам?
– Да, Стеф, – заверила Кэтрин. – Просто съела лишнего.
– Оставьте место для десерта! – предупредила Энни. – «Печеная Аляска».[21]Ваш любимый.
– Здорово.
После обеда мужчины ушли смотреть футбол, а женщины принялись убирать со стола.
– И почему наши парни не похожи на тех современных мужчин, которые будто бы все делают по хозяйству? – пожаловалась Стефани.
Энни усмехнулась:
– Потому что мы их избаловали. Матери, главным образом.
– Ничего себе! – Кэтрин, похоже, обиделась. – Наверняка сама балуешь Шейна.
– Естественно, – призналась Энни. – Ему все сходит с рук.
– Вы закончили ремонт в его спальне? – спросила Кэтрин, вытирая последнюю тарелку.
– О да, и я очень довольна. Вчера привезли ковер. Идите наверх посмотрите, а я пока приготовлю кофе.
Кэтрин и Стефани поднялись в комнату Шейна.
– Какая красота! – воскликнула Стеф, распахнув дверь.
Энни покрасила стены в теплый горчичный цвет, а дверь и плинтусы – в густой кремовый. Ковер твидовой выделки был выдержан в золотисто-коричневых тонах.
Кэтрин улыбнулась, увидев футбольные плакаты над кроватью:
– Настоящая спальня для мальчика. Только подумать, ему уже восемь. Как быстро они растут!
Стефани повернулась к двери.
– Присядь на минутку, Стеф. Я должна тебе кое-что сказать.
Кэтрин опустилась на краешек кровати Шейна.
– В чем дело, мам? Что стряслось? Ты плохо себя чувствуешь? – Стеф обеспокоенно взглянула на мать.
– Нет, что ты! На той неделе мне звонила Джоан Мак-Канн.
Стефани рухнула на кровать рядом с матерью:
– Мама Рут?
Кэтрин кивнула.
– Но зачем? Что ей нужно? И почему она звонила тебе? Вы же едва знакомы. – Стеф была потрясена новостями, и вопросы сыпались один за другим.
– Она хотела связаться с тобой.
– Но что она сказала? Что ей нужно? – Непонятно почему, Стеф стало не по себе. С какой стати миссис Мак-Канн ее разыскивает? О чем им говорить после стольких лет?
– Она не объяснила. Сказала только, что Питер умер в прошлом месяце.
– Боже! Он ведь был совсем не старый. – Стеф смутно припоминала отца Рут.
Он не отличался особенной разговорчивостью и, когда приходил домой из офиса, обычно прятался за газетой. Джоан Мак-Канн предупреждала детей, что папу надо оставить в покое – он слишком много работает.
– Рак, – ответила Кэтрин. – Похоже, он долго болел.
– Она не сказала, о чем хочет говорить со мной? – Стеф нервно теребила край покрывала.
– Нет. И я не дала ей твоего телефона. Пообещала, что ты сама позвонишь.
– Ну конечно, – ответила Стеф.
– Позвони ей, Стефани, прошу тебя! Скорее всего, бедняжка просто хочет вспомнить Рут. Смерть часто возвращает нас мыслями к прошлому.
– Не уверена, что выдержу этот разговор. Что я ей скажу, черт возьми? «Приветик, миссис Мак-Канн! Я та самая девица, что отправилась гулять с парнем вместо того, чтобы прийти на помощь вашей дочери»? Несомненно, это ее утешит.
Кэтрин похлопала дочь по руке:
– Не драматизируй, дорогая. Разве раньше вы этого не обсуждали?
Стеф покачала головой:
– Что ты! Мы никогда об этом даже не заикались. После смерти Рут я только однажды говорила с ее родителями – когда мистер Мак-Канн звонил, чтобы узнать имя и адрес Деза.
– Может, дело в этом? Вдруг ей нужны подробности? Я бы наверняка захотела узнать.
– Ты уверена? Но почему сейчас? После стольких лет…
– Она только что потеряла мужа, Стеф. Ей очень тяжело.
– Представляю. Какой у нее был голос?
– Нормальный. Вот ее номер. – Кэтрин достала листок бумаги.
Стеф взяла его и сунула в карман пиджака. Кэтрин нахмурилась:
– Ты ведь позвонишь ей, Стефани?
– Разумеется. – Стеф поднялась. – Пойдем пить кофе.
– Ты как-то притихла, – произнес Шон, искоса взглянув на Стефани по дороге домой. – В чем дело?
– Ни в чем. Просто устала.
Шон скрипнул зубами. Дерьмо собачье! Ведь явно что-то стряслось. Весь вечер ходит убитая.
– Брось, Стеф! Я же вижу, что тебе плохо. С матерью поссорилась?
– Нет, конечно нет. Слушай, я не хочу об этом говорить.
– Ты никогда ни о чем не хочешь говорить, – процедил он сквозь зубы.
– Ну знаешь! В последнее время ты тоже не особенно разговорчив, – зло выпалила Стеф.
