делала или говорила ранее. Теперь Лэй впал в ярость. Он резко встал, и его губы презрительно скривились. Отэм была права: его настроение менялось так же стремительно, как погода ранним летом.
– Интересно, принц Лю знает, кто ты? – спросил он, но голос его звенел от злости.
Казалось, даже воздух вокруг нас сгустился от напряжения.
Я в изумлении уставилась на него.
– Что…
– Он знает, – перебил меня Лэй, прочитав ответ в моих глазах. Он откинул голову назад и рассмеялся. Вышло зловеще. – Поэтому он держал тебя при себе? Пользовался тобой, как ротной шлюхой?
Я вскочила на ноги, сжимая кулаки. Перед глазами появилась красная пелена от накатившего гнева.
– Ты…
И в тот момент я потеряла контроль. Стражники за дверью, мое плачевное положение пленника – все это перестало иметь значение. Наплевав на последствия, я схватила фарфоровую чашку и запустила ее в его голову.
Лэй молниеносно увернулся, но я уже схватилась за другую чашку, однако не успела я замахнуться, как он перехватил мое запястье и так сильно сдавил ладонь, что фарфор треснул в моих руках. Осколки разлетелись в разные стороны, и один из них рассек ему щеку.
На его лице мгновенно выступила кровь.
Двери резко распахнулись, и в спальню вбежали стражники. Однако Лэй не обратил на них внимания. Он схватил меня за руку и дернул назад, прижимая к стене. Действуя спокойно и хладнокровно, он уперся ладонями в стену по обе стороны от моей головы, не позволяя мне вырваться. Нас обоих била дрожь. Когда он наклонился ближе, заглядывая в мои глаза, я увидела, какими огромными стали его зрачки. Лэй был совершенно пьян.
Помимо синяка и шрама на брови его лицо теперь украшал тонкий порез на щеке. Из него сочилась кровь, стекая к шее, но Лэй даже не подумал о том, чтобы остановить ее. Он схватил меня за горло, и его пальцы сжались у основания моей шеи, что можно было истолковать как недвусмысленное предостережение.
– Не обольщайся, – медленно процедил он. – Меня не стоит жалеть.
– Я скорее пожалею гадюку, чем тебя, – огрызнулась я, а затем, пользуясь тем, как близко он стоял, плюнула ему в лицо.
Лэй растянул губы в ледяной усмешке.
– Мы славно повеселимся. Ты и я.
39
«Разве кто-то еще не знает? Быть смертным – вот что придает жизни сладость. И именно поэтому все духи так жаждут попробовать вкус человеческой крови».
КНИГА ПЕРЕМЕН, 207 Г.
Беседа с принцем царства Симин вновь всколыхнула мое волнение. И потому уже следующим утром, когда Отэм вошла в мои покои, я была готова.
– Отэм, – позвала ее я. – Я ранена…
В ту же секунду она устремилась ко мне, оставив чашки с цзунцзы из клейкого риса у порога.
– Что случилось?
– Вчера принц Цао был не сдержан… Я, впрочем, тоже.
Я вытянула вперед запястье и показала ей длинный порез, который тянулся под железный наручник на левой руке. Вспомнив наставления Сюин, я порезала руку так, чтобы не задеть артерии.
Отэм ахнула.
– Это может быть опасно, – пробормотала она, подняв мою руку вверх и внимательно разглядывая рану. – Это сделал Лэй? Но что на него нашло?
– Это вышло… случайно, – ответила я, отвела взгляд и принялась разглядываться смятую постель. Под простыней был спрятан украденный мной нож для фруктов, лезвие которого теперь было испачкано в крови. Моей крови.
– Железо покрыто ржавчиной, – продолжила я. – Не подхвачу ли я инфекцию?
– Вполне вероятно, – кивнула Отэм и прикусила нижнюю губу. – Нужно как следует обработать твою рану.
Она попыталась сдвинуть наручник, но ничего не выходило, поскольку он слишком плотно прилегал к коже. Я затаила дыхание.
– Так не пойдет, твои оковы следует ослабить, – пробормотала девушка. – К тому же рана довольно глубокая.
Я кивнула, прикусив язык, чтобы ненароком не наболтать лишнего.
Отэм осторожно опустила мою руку на постель, но я все равно поморщилась от боли, когда железо задело открытый порез на запястье.
– Я поговорю с Дянь Вэем, – произнесла она, назвав имя одного из стражников принца, но я ничего не ответила на это, опасаясь, что моя реакция может показаться ей слишком бурной.
Минуты тянулись мучительно медленно. Я рассматривала блюдо из клейкого риса, но решила не есть. Вместо этого сделала вид, что сплю. Я намеренно голодала и пила совсем мало воды, чтобы выглядеть еще более изможденной и бледной.
Когда Отэм вернулась, я не поверила своим глазам. В ее ладони было зажато кольцо с несколькими ключами.
– Мне пришлось украсть связку, – пояснила она, – поэтому нам стоит поторопиться. Давай же скорее руку.
Повторять дважды ей не пришлось. Я протянула левое запястье, не скрывая дрожи во всем теле.
– О, бедняжка, – пробормотала Отэм и открыла замок на наручнике.
Стоило мне снять его, как я мгновенно почувствовала разницу. Показалось, будто с плеч сняли тяжелый груз, который я словно бы не замечала до этого. Я попыталась призвать лися, но сила, дарованная мне духом, все еще не могла пробиться ко мне. Для этого нужно было избавиться от второго наручника. Что ж, это будет подло.
Отэм тем временем отложила связку ключей, чтобы начать промывать мою рану. Я все еще лелеяла надежду, что смогу обойтись без жертв и потянулась к ключам, стараясь выглядеть невозмутимо.
– Что ты делаешь? – спросила она. Но я пропустила ее слова мимо ушей и вставила ключ в замок.
– Мэйлин! – воскликнула она.
Я выдохнула. Прежде чем Отэм успела открыть рот, чтобы позвать стражу, я сильно и стремительно ударила ее в грудь. Она упала на спину, лишенная возможности сделать вдох. Но к этому моменту я уже сняла с запястья второй наручник.
Тело в тот же миг наполнилось лися и волной холодного торжества. Силы было слишком много, и мне нужно было немедленно выпустить ее. Пришло время найти первую цель и первую жертву для моей силы.
Но сегодня жертв будет много.
Отэм вдруг закашлялась и села. Я чуть не направила лися на девушку, в последний момент сумев закрыть свой разум. Отэм вдруг принялась пятиться от меня, глядя с нескрываемым ужасом. Я попыталась не думать о боли, пронзившей мое сердце, когда в ее глазах отчетливо показался страх.
– Засыпай, Отэм, – приказала я, не отрывая от нее взгляда. Я видела все ее эмоции. Понимала, что она волновалась за меня. Но использовала это против нее. – Спи.
Сила вырвалась из меня. Грубая, необузданная. Но лися всегда действует безотказно. Отэм рухнула на пол,
