Он показал на центральный корпус дворца, расположенный в конце величественного, выложенного шашечкой, Мраморного двора:
– Галерея на втором этаже, со стороны садов. Попасть туда можно по Лестнице Послов.
От быстрой ходьбы у моего сопровождающего сбилось дыхание. Его тяжелые сапоги на меху с трудом поспевали за моими легкими туфлями.
– Пропустите ее! – приказал гвардеец охране у большого, освещенного факелами входа.
Те испуганно отошли в стороны, и я впервые в жизни оказалась в резиденции Нетленного. Не так, как себе представляла: с помпой, в окружении персонала «Гранд Экюри», а одинокая и продрогшая.
Белизна громадных стен ослепила. Тысячи мерцавших искр огромных хрустальных люстр обожгли глаза.
Я поднялась по грандиозной каменной лестнице. Вырезанная из цветного мрамора – красного, зеленого и серого, – она создавала иллюзию калейдоскопа, от которого кружилась голова.
Огромные, словно паруса, флаги, свисавшие с монументальных перил, поражали воображение: Испания и Португалия, Пруссия и Германия, Савойя и Пьемонт… Десятки изображений летучей мыши клялись в верности суверену Тьмы… Все вице-королевства Магны Вампирии, чьи крошечные гербы я когда-то рассматривала в домашнем атласе.
И рядом я, «маленькая девчушка из деревни», как назвал меня Монфокон, осмелилась бросить вызов этой непобедимой армаде…
Я взбежала на верхнюю площадку лестницы. Капитан швейцарских гвардейцев все еще следовал за мной по пятам.
– Дорогу! Дорогу! – рявкал он направо и налево.
Новая группа охранников отступила в стороны, пропуская нас.
Я стремительно вошла в салон, перегруженный позолоченной лепниной, с большими панно на стенах и фресками на плафоне, расписанными античными сценами. Воздух, насыщенный ароматами духов, дурманил голову. Десятки смертных придворных, если верить цвету их каблуков, столпились в зале.
– Дамы и господа, пожалуйста, будьте благоразумны и дайте нам пройти… – вежливо просил капитан.
По отношению к этим вельможам приказы вроде тех, что он отдавал своим подчиненным, были недопустимы. Но придворные не желали его слушать.
Я поняла, что здесь собрались наименее благородные из гостей. Их родословная была недостаточна хороша, чтобы иметь честь находиться в галерее Зеркал.
Как предупреждала Шантильи, посмотреть дуэль могли только сливки общества.
На протяжении многих лет, а может, и поколений эти дамы и господа со всех уголков Вампирии покидали свои обширные поместья ради жизни в крошечных комнатах дворца только для того, чтобы быть рядом с монархом, который их презирал.
А тут я, растрепанная, замерзшая гостья, не имеющая даже пальто, чтобы укрыться от холода. Нашелся кто-то, более презренный, чем они! И толпа принялась с удовольствием жалить меня ядом.
– Какая экстравагантная! – пропищала женщина с лицом, усыпанным мушками.
– Совсем не к месту, – вторил ей маленький месье, утонувший в туфлях с золотыми пряжками.
– Встаньте в очередь, как все остальные, если хотите получить шанс увидеть Короля в конце мероприятия, – бросил другой, напудренный.
Эти представители знати уже намекали на завершение состязания!
Как бы подтверждая наполненные желчью слова, внезапно раздался глухой звон:
Бум! Первый удар бесчисленных часов дворца, оповестивший о наступлении восьми часов.
– Пропустите меня, – умоляла я присутствующих, приседая в реверансе, как учил Барвок, надеясь смягчить их сердца.
Бум! Прозвучал второй удар. Ему вторили колокола Версаля за высокими окнами, завешанными алым бархатом.
Придворные и не думали расступаться. Я смотрела через парики, украшенные рюшами и лентами, ища лазейку.
Вне себя от бешенства и нетерпения, бросила взгляд на одну из фресок: молодая женщина бежала по ночному лесу. Диана. Богиня охоты, чье имя я присвоила. Только трансмутированная в вампира, вместо того чтобы скормить тело Актеона его собакам, как в «Метаморфозах» Овидия, она разрывала ему горло острыми зубами. Несчастный охотник, увенчанный рогами, уже наполовину превратившись в оленя, испускал дух. Его взгляд был наполнен таким же отчаянием, как у Бастьяна, моего бедного брата.
Дикий вопль поднялся из недр моей груди:
– Я Диана де Гастефриш, подопечная Короля, прошу пропустить меня!
Бум! Раздался третий удар часов и колоколен. Наплевав на правила куртуазного искусства, я оставила бесполезного капитана позади себя и бросилась напролом, расталкивая, как пушечное ядро, роскошные манто, наступая на лакированные туфли, разрывая накрахмаленные платья.
И ворвалась во второй салон, посвященный Марсу, в два раза больше первого, где находилось в четыре раза больше придворных. На самой большой из картин бог войны, покрытый кожей вампира, был облачен в шипастые доспехи, окрашенные кровью.
Бум! Четвертый удар, словно выстрел, перекрыл разговор толпы.
И вновь я двинулась вперед, пробивая путь локтями и коленями, не обращая внимания на возмущенные протесты. В новый салон, украшенный портретами и статуями бога Меркурия. На его талариях крылья летучих мышей заменили голубиные.
Неужели этот кошмар никогда не закончится?
Бум! Бесстрастно ответили часы.
Я с трудом выбралась из салона Меркурия в надежде наконец-то оказаться в галерее Зеркал. Но не тут-то было: вместо нее во всей красе предстал покрытый золотом Салон Аполлона.
Ночное изображение солнечного бога, которое я видела над воротами Чести, украшало все стены зала, создавая головокружительное впечатление: десятки черных глаз наблюдают за мной.
Бум!
Толпа, пестревшая обилием красных каблуков, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Хороший знак! Я у цели! Ощущение холода усилилось. Прокладывать дорогу стало труднее. Мои охотничьи рефлексы позволяли лавировать между смертными, но не бессмертными. Их жестокие когти впивались в меня, рвали тонкую шелковую юбку, срывали заколки, дергали волосы.
Бум!
При звуках предпоследнего рокового удара часов я выскочила из салона Аполлона и опрометью бросилась в последний зал.
Последний! Да, я знала это. Настолько он отличался ото всех, что предшествовали ему.
Здесь не было придворных, только дворецкие в ливреях и вооруженные до зубов охранники. Во всеоружии они дежурили под гигантскими фресками, изображавшими военные походы Короля Тьмы. Поля в руинах и мертвецах простирались насколько хватало глаз, свидетельствуя о том далеком времени, когда Нетленный объединял Магну Вампирию, чтобы навеки заморозить ее под своим гнетом.
Эту пустынную комнату украшала огромная искусно украшенная дверь. Та самая, что вела в галерею Зеркал.
