Хлопающий звук заполнил его слух, как будто забились тысячи крыльев…
— Ты выпустил ее, — простонала она, шарахаясь от него, как от огня. — Это свет творения. Ты не сможешь его удержать…
Ее тело вжалось в стену, руки вывернулись, словно некая гигантская сила вынудила ее принять такую позу.
— Ты выпустил ее! Стоуни! — кричала она, но ветер, вжимающий ее в стену, как какое-нибудь насекомое, не давал ей говорить. — Ради этого она родила тебя! Ради этого! Она может выйти только через тебя!
— Нет! — крикнул он, но та самая сила, которая вырывалась из него, отбросила его назад. — Нора! Нет!
— Она ждала, что ты сделаешь это! Ей нужны твои чудеса! Ты освобождаешь ее! Стоуни! Нет! Ты должен загнать ее обратно…
Она закричала, и слезы из только что прозревших глаз превратились в огонь, потекли струями лавы по лицу, пожирая ее черты.
Лицо Норы задымилось от нестерпимого жара, он понимал, глядя на нее, что она очень старается держаться, возможно, ради него, возможно, из-за тех, кто видел все это. Старается справиться с болью.
«Пожалуйста, дай мне силы сдержать это, — молился он. — Умоляю!»
А потом она превратилась в фонтан крови.
8
Там, где миг назад стояла Нора, осталась бесформенная масса — лужа крови и кости. Он больше не в силах был смотреть на это, не мог ни рыдать, ни мыслить. Он до сих пор дрожит? Он не мог понять. Весь мир содрогался. Залитый кровью Норы, Стоуни развернулся к собравшимся.
— Чудо! — завопила Тамара Карри, указывая на алтарь. — Ангел Божий явился к нам!
На алтаре существо из света изменило форму, превратившись в прелестного ангела в великолепном белом платье, с раскинутыми крыльями, заслонившими большую часть алтаря. Золотой свет струился из него, словно свет зари.
Стоуни вскинул руки, двинувшись вперед по проходу. Глаза его потемнели, кровь текла с волос.
— Узрите чудеса Бога Живого! — закричал Алан Фэйрклоф. — Восхвалите имя Его!
— Имя ему Слава! — выкрикнула паства.
— Вы поклоняетесь чудовищу! — крикнул Стоуни.
Ангел из света снова изменил форму, теперь Богиня-Мать стояла у подножия каменного алтаря, полумесяц сиял в ее золотистых волосах, голубое платье закрывало бледное тело. Она подняла руку в просительном жесте.
Но Стоуни видел кровь у нее на губах.
А ягненок на алтаре… что-то с ним было неладно, Стоуни никак не мог понять, никак не мог сфокусировать взгляд.
Это был вовсе не ягненок.
А тело его брата Вэна лежало, выпотрошенное, разверстое, выеденное.
Чудовище уже выгрызло глаза из глазниц, нос тоже был откушен. Вместо горла зияла алая рана.
«Но они же не видят его, — подумал Стоуни. — Они не видят, что оно творит. Все, что они видят, богиню или ангела Все, что они видят, энергию, которую сами ему отдают.
Наверное, они даже не видели, как взорвалось тело Норы. Они понятия не имеют, что сделала эта тварь».
9
Он чувствует, как ветер проходит сквозь него, ветер света, ветер тьмы, и он бежит, бежит к тому самому существу, которое уничтожит его, к тому существу, которое дало ему жизнь, но ему все равно — он думает о Лурдес и своем не родившемся ребенке, обо всех тех дураках, которые были уничтожены или сведены с ума своею верой в это… это…
10
— Ты, сука! — прокричал он, приближаясь к существу. — Ты, дерьмовая тварь со всей своей магией и светом!
Он подошел и ударил по ней кулаком..
Его руку облепили тысячи светлячков.
— Они держали тебя в ящике, потому что ты им принадлежишь, — прошипел он. — Они покрывали тебя, чтобы ты рожала детей. У тебя нет силы. Ты просто сгусток энергии. Ты всего лишь…
Волчий вой заполнил его слух, потом стрекот саранчи, миллионов насекомых, жаркий свет полыхнул от того места, где только что стояло существо, воспарившее в воздух.
В ушах зазвучал шепот:
«Она была права, Стоуни. Ты был нужен мне, чтобы я могла выйти на свободу, чтобы выпустить меня…
Твоя сестра не смогла этого сделать, она была создана неправильно, она была сделана не так хорошо, как ты, она была не настолько плотской, как ты…
Но ты, сын мой, ты телесное воплощение моего свечения, и теперь ты зачал сына, который будет новым Адамом для Земли, и мы снова сможем, как боги, свободно ходить при свете дня, в темноте ночи…
Давай я покажу тебе чудеса, на какие способны боги…».
Свет разделился пополам и обрушился на людей, сидящих на скамьях, их крики были такими громкими, что у Стоуни потекла кровь из ушей, и он не успел развернуться, чтобы сдержать этот кошмар.
Теплый дождик стекал с потолка часовни, капли падали, Стоуни поднял голову и увидел, что свет держит их, держит всех горожан. Тамара кричала, пытаясь схватиться за каменные стены, Марта в агонии колотила себя кулаками по груди, отец Джим, сложив руки в молитве, завис под потолком — невидимые щипцы вцепились в них, — все, кто явился почтить своего демонического бога, проплывали в воздухе. Их кожа была взрезана лучами света, кровь лилась на пол часовни.
«Это дождь из крови, сын, а сила заключена в крови…
Они поместили свою силу в плоть, но стоит только освободить их из клетки…» — мать наблюдала за ним из окружающего ее света, с жаром нашептывала ему эти слова, будто бы он должен был радоваться кровавой бойне.
Другой шепчущий голос, не его матери, а Норы, зазвучал у него в голове, полный силы шепот:
«Сила заключена в крови, Стоуни, сила в крови, помни…»
Потом ее голос у него в голове умолк, и ему стало все равно, жив он еще или мертв. После вспышки света в часовню вернулась залитая светом свечей тишина. Горожан больше не было в живых. Алан Фэйрклоф, беззвучно шептал самому себе какие-то слова, в одиночестве стоя у алтаря.
Существо, залитое ярким свечением, похожее на гарпию, сидело на алтаре, широко раскинув кожистые крылья. Оно принялось умываться, как кошка.
А люди застыли под потолком, их тела казались подвешенными на проволоке, торсы» разворочены, глаза вырваны.
— Зачем меня привели смотреть на все это? — спросил Стоуни.
Но существо на алтаре снова обратилось в рассеянный мерцающий свет.
Глава 30
КАМЕННАЯ КЛЕТЬ
1
Прошло несколько минут. Стоуни развернулся и вышел из часовни. Пошел обратно по длинному коридору к открытой входной двери. Посмотрел за дорогу на лес, поднял голову к ночному небу. Лил дождь, кажется, только он и мог смыть всю кровь и весь страх. Стоуни шагнул в бурю.
Закрыл глаза.
Пожелал, чтобы все это кончилось.
